Записки из бункера

Надежда. Она умрет последней. Так что пока можно продолжить пытаться жить.

Было странным, что меня никто нигде не останавливает. Может, я сплю? Или умер? Минуя все переходы и лестницы, я добрел до корпуса, где могла быть Лиза, и не ошибся, увидев маленькую сгорбленную фигурку, она лежала на кровати лицом к стене. От неожиданности я задохнулся, хватая ртом воздух.

– Лиза, – позвал я, стараясь произносить слова как можно тише. – Эй! Мелкая!

Фигурка пошевелилась, разворачиваясь, и через мгновение моя сестренка уже шла ко мне, протягивая руки. Я обнял Лизу через решетки так крепко, как мог. Мои длинные руки обхватили худое тельце, казалось, в два оборота. Господи! Это она… Живая. Рядом. Только такая худенькая, бледная, с ужасными синяками под глазами. Она не хотела отрываться от меня, пряча лицо, но пришлось отодвинуть ее, чтобы посмотреть поближе.

Лиза плакала. И стеснялась этого. Моя мелкая пацанка, она всегда считала это проявлением слабости, женской ерунды. А сейчас не могла сдержать себя, я и сам не смог, и тоже заплакал.

– Такие синяки… – все, что удалось сначала произнести мне, глядя в бледное личико. – Мы скоро сбежим отсюда, у меня есть план. Только держись. Тебя мучают? Что делают с тобой?

Смахнув трясущимися пальцами слезы с подбородка, Лиза тихо ответила:

– Я подошла на вытяжку…

– Что? Какую вытяжку?

– Митя… Я не доживу до побега…

Меня окатило горячей волной.

– Почему? Что происходит?

Лиза вдруг поникла, опускаясь на пол. Я едва успел подхватить ее сквозь решетку.

– Что с тобой? Эй, сестренка! Тебе плохо?

Да что же происходит? Мне не нравится ее состояние. И что за вытяжка?

Я потряс хрупкое тельце, заглядывая в опущенную голову. Лиза медленно подняла глаза, в которых я отчетливо увидел отчаяние. Это было страшнее всего. Когда накрывает отчаяние, ты будто в мышеловке с медленным механизмом убийства.

– Нет, так нельзя, – строго сказал я. – Ты не имеешь права меня бросать. Мне тоже плохо, но мы сбежим, у меня есть план. Потерпи немного, прошу тебя. Лиза, слышишь? – Мне пришлось поддержать ее голову под подбородок, потому что сил в этом худеньком измученном теле уже не осталось. – Я звонил Славику, только разговор оборвался, плохо было слышно. Но это не беда, я позвоню еще. Позвоню, и за нами приедут. Слышишь? Мы выйдем отсюда! Только не хандрить! Только…

– Поговорили? – прервал металлический голос Виктора.

Я вздрогнул и обернулся, продолжая держать Лизу на весу. Брюнет стоял, сложив руки на груди, и надменно смотрел на нас. Рядом с ним охранники, лаборанты и еще незнакомые люди в пиджаках.

– А я тебя везде ищу, – с поддельным притворством сказал Виктор. – Куда пропал человек, что случилось? Может, помощь нужна.

Я молчал, не зная, как реагировать.

– Соизволь пройти с нами, – продолжил мужчина, вытянув руку в сторону коридора. – Ты сейчас нам очень нужен.

После моего обездвиженного состояния ступора ко мне подошли охранники и стукнули дубинками по больным распухшим локтям, сами руки ведь находились внутри камеры. Я взвыл, пытаясь удержать падающее от слабости тело сестренки, но меня грубо одернули, и Лиза упала, как подкошенная. Извернувшись, я наотмашь стукнул одного охранника по лицу, после чего сам не удержался, подавшись за больной рукой, и упал на человека в пиджаке. По моей спине сразу посыпались удары, но Виктор быстро пресек мелькание дубинок, и меня потащили по коридору.

Я смотрел на удаляющийся силуэт фигурки на полу камеры и рыдал.

– Только не хандрить! – бросил напоследок. – Помогите ей! Прошу вас! Помогите…

Очнулся я в белой комнате с кафелем, под системой в ключице. Мимо ходили лаборанты, стоял запах спирта и марганцовки.

Когда я понял, что могу двигаться, поднял голову и огляделся. В этой комнате мне приходилось бывать, когда умер дядя Веня, и после.

Через время ко мне подошел лаборант и вытащил иглу, закрыв катетер и залепив пластырем.

– Итак, – вдруг произнес Виктор, стоявший у изголовья, – долго ты будешь испытывать мое терпение?

– Что с Лизой? – сразу спросил я, сев и свесив ноги. – Ей помогли? Она же осталась на полу.

– Не беспокойся за нее. За себя переживай. Ты меня подвел.

– Да что вы за человек такой?! – не выдержал я. – Вас что, не земная женщина родила? Вы издеваетесь над нами! Над другими невинными людьми! За что? Что мы вам сделали?

Виктор спокойно улыбнулся.

– Естественный отбор, дорогой. Слышал о таком?

– Слышал! Только это не естественный, а ваш личный отбор!

Брюнет шагнул ко мне, близко наклонившись, и скрипнул зубами:

– Жить хочешь? Да? И я хочу жить. Представь. И такие как я – тоже.

Я опешил от такого признания, с содроганием отодвинувшись назад.

– Так причем здесь мы?

– Вы те, кто может нам помочь. Кто-то же должен.

– Вы мучаете людей! Разве это помощь? Держите в ужасных условиях, проводите опыты. Почему мы? Мы только начали жить, строили планы и не мечтали попасть в это место!

– Мы тоже строили планы, – сухо произнес Виктор, выпрямившись. – А болезнь не спрашивает.

– Есть же добровольцы…

– Времени нет! – нервно одернул брюнет. – Вениамин не дождался помощи. Я не собираюсь так подыхать.