Записки графомана. Повесть-эссе

– Умение сравнивать, а этому нельзя научиться, не обладая широким знанием. Знание позволяет сопоставлять вещи и события, возносит разум в молнии озарений, – туда, где душа найдет успокоение.

– Увы, во многом знании много печали.

– Посмотри на себя! Стоишь перед дверью, боясь выйти. Стремишься писать больше из самолюбия и стремления остаться в памяти твоего народа. Тогда не получается выговорить подлинное.

Меня покоробили эти слова, хотя я знал, что это отчасти верно.

– Неправда! Это всего лишь сердечная тоска!

Дон Хуан рассердился.

– Почему мир должен быть таким, как ты его себе представляешь? Одиночество, закрепощенность людей, – это все, что тебе известно. А что за этим, какие силы там играют?

– Мне это не нужно. Нужно спокойствие найденной цели.

Я замолчал.

– Этого мало. В тебе есть некоторое ограниченное состояние сознания, куда тебя постоянно заносит. Как в ловушку, где не открывается дверца. Ты пытаешься разрушить в себе шаблон, который формируется в сознании человека навязчивыми объяснениями людей.

Его слова были как маслом по сердцу. Да, мое главное стремление – разрушить шаблон.

– Вам объясняют с самого рождения: мир такой-то и такой-то. И у вас нет выбора. Вы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его вам приписывают. Мир определяется привычными вам прописями познания, и они есть следствие только воспитания. Живете по внутреннему распорядку, которого не сознаете. А нужно знать распорядок иной реальности.

– Неверно! – закричал я. – Я должен знать свой распорядок, чтобы подняться до распорядка иной реальности.

Шаман вглядывался в меня. Он начал издалека:

– Ты родился в Сибири, куда сослали твоих предков, как кулаков. Они ожесточились в выживании, их душа покрылась коркой равнодушия и жертвенности. И не можешь разрушить эту корку. Это передалось тебе в генах предков. Не можешь уйти в иную реальность, за пределы твоих генов.

Я был поражен.

– Откуда вы, из другого темного века, узнали о моих предках, и о моей жизни?

– Я шаман, живу не в вашей реальности. Живу в энергии, свободной от ограничений влияния социализации и синтаксиса. В чистой вибрирующей энергии.

Я понимал его. Иногда мне тоже так казалось, что живу в потоке энергии. И повернулся к дону Хуану.

– Могу вырваться, но не вашим же воздействием на человека демонов в природе, и человека – на духов природы. Хотя, если глубоко вникнуть, в этом есть что-то. Шопот духов в шевелящихся от ветра травах…

Дона Хуана мои слова не смутили, он продолжал свое:

– Со дня рождения каждый, с кем тебя сталкивала жизнь, так или иначе что-то с тобой делал.

Я молча принял эту правду.

– И даже против своей воли.

– Да, – оживился я. – Всю жизнь вынужден был подчиняться обстоятельствам, тирании времени.

– Тебе нравится себя жалеть. Ты слабый, приспособлен к твоему обществу. Отказываешься вести собственные битвы, копаешься в собственных проблемах, не желаешь вникать в живые души природы, и потому не можешь разобраться ни в себе, ни в жизни. Жалобы – разновидность наслаждения, сладость слез, удовлетворение от жалости к себе. И мало кто пытается отстраниться от постоянного уязвления и обид, уйти в поля энергии, в которых иные ориентиры. Злиться на внешние препятствия, на унижения – это тупик. Не будь зол к чужим порокам, они и твои. У тебя нет времени на вздорные мысли и настроения.

Я был оскорблен.

– У меня нет обид! Мной движет не хныканье, а тяжесть – в сердце! – от метафизического ограничения всего и всех. Я не жалею себя – сопереживаю вместе со всеми. Хочу выплеснуть, наконец, всю горечь души! Тоску всех, и освобождение всех. Закрепощение – актуально.

Маг усмехнулся.

– Я не увожу человека от его переживаний перед насилием. Ради Бога, пусть переживает личные радости и страдания! Говорю о творчестве, которое требует ухода от личных переживаний в широкий мир, чтобы увидеть все.

– Но как я могу отстраниться так, чтобы с холодным сердцем наблюдать этот ужас? А сопротивление насилию? Стремление к свободе? Не ушло столкновение интересов, подавляющих одних другими. На этом строят сюжеты писатели! Что такое одиночество Кафки и ему подобных, вплоть до Хармса, их депрессия, задыхающихся в экзистенциальном тоталитаризме мира, которые лечились творчеством, чтобы не сойти с ума? Почему Чехов потерял сад, как свою жизнь? А как быть с освобождением от насилия? Что такое преступления перед человечеством? Ведь даже ландшафт Луны – свидетельство былых преступлений! Что-то говорит мне, что не смогу подняться из личного негодования, что субъективен до слепоты.