Запиханка из всего

– Цивилизация охотников-кроманьонцев существовала свыше ста тысяч лет. Пережила знаменитое “бутылочное горлышко”, когда из-за вулкана Тама случилось похолодание, и вымерли почти все люди. Генетики определили, там всего тысяч двадцать оставалось на всю планету. Потом люди опять размножились и опять заселили Землю, переживая кошмарные перемены в климате каждые тринадцать тысяч лет. Ученые говорят, что-то там с земной осью, наклонение меняется, что ли, и все вымерзает напрочь. Видно, поэтому, земледелием кроманьонцы не занимались. И потому проблемы с государствами – эксплуатация там, принуждение, прибавочный продукт, марксизм-феминизм – их не беспокоили. А вот на каннибализм, к примеру, даже не завели табу.

– А тут вопрос, шеф. Не завели табу потому, что никто никого не ел – или потому, что бесполезно, все вокруг людоеды? Или запрещали все же – но до нас просто не дошло?

– Бог весть, я подумал о другом. Если провести некие аналогии, то передача информации об этой вот бессмертной цивилизации кроманьонцев, где мир стабилен, богат, открыт – и остается таким неимоверное число поколений! – воплощается в образе эльфов и в их бессмертии. Возможно, эльфы бессмертны не лично, а в форме культуры. В мифах же их представляли как некоего унифицированного эльфа, а-ля Большой Бухарец из книги этого русского про Ходжу Насреддина. Откуда и пошел миф о бессмертии эльфов. Ну и прочих там оркнейских орков. Даже никакой особый палеоконтакт не нужно придумывать.

Альберт докурил первую сигарету и очевидно задумался, стоит ли начинать вторую.

– …А государства людей, конечно, по сравнению с эльфами – однодневки. Особенно первые земледельческие общины. Каких-то триста-четыреста лет, и все: переворот, новая династия, новые законы. К тому же – истощают земли, засоляют ландшафты, осушают болота, уничтожают кормовую базу хищников – а заодно и эльфов-охотников.

– И вы об этом читаете? О таких вот эльфах?

– Нет. Совсем о других. Просто по ассоциации.

– С эльфами?

Де Бриак поежился. Помолчал и сказал нехотя:

– Почему-то с оледенением. К черту это!

– Тогда скажите, хороший рассказ читаете?

– До конца пока не дошел, сказать не могу.

– Как так?

– Как… Лежер, ваш любимый анекдот?

Альберт хмыкнул:

– Идут две монашки вечером в монастырь и слышат за спиной шаги. Одна другой: “Шаги уверенные, не боится ходить по ночам в одиночку. Значит, это мужчина. Логично?” Вторая: “Логично”… Шеф, знаете, или рассказывать весь?

– Как же, знаю. “А монашка с поднятым подолом бегает быстрее мужчины со спущенными штанами!” Ну вот, представьте, что он оборван на середине. Или, напротив, читатель сразу заглянул в конец, а середины не видел. Останется ли анекдот смешным? Точно так же и текст. Сперва его следует дочитать, а уж потом оценивать.

– Но, шеф, текст же так велик!

– Это у некоторых голова слишком мала, только анекдоты и вмещает. На пяти-семи сюжетных линиях уже ломается. Ну да это их дело, а для нас неумение установить связи между десятком фигурантов – или железно доказать, что таких связей нет – попросту профнепригодность. Мы – четвертый департамент. Мы те самые “интеллектуалы из контрразведки”, которых так любят показывать в шпионском кино. Запомните, Лежер! Сейчас мы ловим человека, который пытается создать свой мир. И уже поэтому мы его не понимаем. Он действует вне стандарта просто желающих золота. И вне стандарта фанатиков. Фанатики тоже работают на кого-то большого за ними, и в конце все равно вылезают все те же деньги. Эти схемы с набором подвариантов изучены, на них есть методики. У нас – нечто третье.

Альберт решительно убрал нераскуренную сигарету в пачку, пачку в карман. Вытянул из-под рамы “Нокию” – створка захлопнулась. Лежер повернул ручки, затягивая замки окна. Подумал вслух:

– А ведь могли взорвать. Или еще проще: испортить оборудование. Починка встала бы в миллиарды! Но не стали. Как-то пролезли внутрь, налепили наклейку и смылись без жертв и разрушений. Не знаю, кто там за ними стоит. Право, обижусь, если очередные шейхи или русские олигархи. Или кого там назначат крайним в этом году. Может быть, шеф, вы и правы. Некто желает создать новый мир. Что же плохого в созидании?

– Топливом для него станут наши миры, уютные маленькие мирки всех нас. Мы с вами, Лежер, ляжем кирпичиками в основание его величественной мечты.

– Сколько пафоса, господин комиссар!

– Тем не менее, это так, – отрезал де Бриак.

Альберт подошел к столу, взял невыключенный планшет комиссара:

– Интересно, шеф, что же натолкнуло вас на этакие мысли?

Пролистнул в начало и прочитал заголовок:

– Скрещение…

Скрещение

Капитанское кресло по центру рубки выглядело на свои полтора века – именно столько лет назад от вечно подтекающей гидравлики перешли к силовым захватам. Тогда пилотские кресла сделались легкими, на вид изящными, без утолщений и наплывов – вместо механизмов заработали силовые поля; а вместо запаха гари в случае перегрузки появлялось лиловое или серебристое сияние.