Запиханка из всего

Весь “Кентавр” и оснащался именно такими силовыми креслами, надежно сохраняющими космонавтов при любых ускорениях – хоть осевых, хоть крутильных, хоть, не к ночи помянутых, даже легенных. А капитанское кресло – единственное в шестикилометровом карандаше диаметром тысяча ноль двадцать четыре метра – выглядело антиквариатом. Курсанты видели такие кресла в учебных фильмах – ну и в драмах о первых столетиях освоения космоса. О той седой древности, когда в железных кораблях, движущихся еще на принципе отброшенной массы, летали стальные люди. Тогда случалось всякое – втайне каждый курсант “Кентавра” и мечтал, чтобы с ним тоже что-нибудь случилось. Почетно же возвратиться из учебного рейса с наградами за неучебный подвиг!

– Допросились приключений, а?

Тим постучал по кнопкам – жестовое управление отказало, до зубовной чесотки напоминая очередную учебную задачу, которые так любили наставники астрошколы. Основной блок моделлера как будто уцелел. Но кусков корабля от первой до третьей и от седьмой до девятой диафрагм словно не существовало. Из этих отсеков не доходило ни единого сигнала; а вот отсеки до, между и после слепых зон почему-то спокойно подсвечивались зеленым.

– Наринг, Суэйн!

Пилоты челноков синхронным движением включили скафандры; за прозрачной пленкой силового поля синие глаза Суэйна и карие Наринга смотрели серьезно и спокойно. Тим тоже взял себя в руки. Наставник пока не вмешивается – а это значит, нечего Тиму сопли жевать. Он все еще капитан, и действовать придется ему.

– Наринг, стартуй в надир на половину мегаметра, Суэйн в зенит. Посмотрите со стороны, на связи постоянно, чуть что не так – сразу голосом.

Пилоты кивнули по-прежнему синхронно и молча, единым движением повернулись и исчезли в проеме.

– Андрей!

Врач корабля переступил с ноги на ногу. Большой, круглый, волосатый (во всех местах, шептались девчонки) Андрей одним своим видом внушал надежность. Андрей, как и Тим, учился уже на последнем курсе, и шел с экипажем среднекурсников именно что для страховки.

– Капитан. Все люди целы. Медотсек в полном порядке. Биологическая обстановка без угроз. Что бы это ни оказалось, с моей стороны оно безопасно. Что, Хейл?

Единственная подчиненная Андрея – шоколадная индианка с Проциона – тихонько пробормотала:

– Если, разумеется, датчики не врут. Вживую мы туда пока не ходили.

Широко распахнула и без того громадные черные глаза, просто сказала:

– Боимся.

После чего возвратилась в обычное состояние молчаливой улыбки.

– Штурман, где нас расклинило?

От навигационного поста, прямо из огромной голографической трехмерной схемы, выступила на центр комнаты симпатичная блондинка с каноничными зелеными глазами. Повела световой указкой по разноцветным звездам на схеме:

– Лира так, Цефей так. Мы вот отсюда и сюда, это наш мост.

Капитан Тим кивнул: всем ясно. Инга продолжила:

– А сейчас мы приблизительно посередине. Судя по характеристике ионного ветра, по масс-детектору – мы прошли высшую точку моста и начали снижение.

– И тут влипли, – мрачно констатировал Тим. – Еще бы знать, во что? Вельд не вернулся пока? Мавр, ты его не видишь?

Восьмой член экипажа – моделировщик Мавераннахр – отозвался от пульта системного контроля:

– Наблюдение в порядке до первой, за третьей до седьмой, и потом после девятой до кормы. Вельда вижу. Он с умным видом стучит молоточком по этой хрени. Дать его на связь?

– Обычная связь работает, сам спрошу, – сказал Тим. – Я поставил блокаду по диафрагмам. Вахтенный пусть глядит, чтобы не лезло, чего не надо. Андрей, ты тоже пусти там барраж, пусть пробы берут.

– Шаг поставлю пока что десять минут. Если что заметим, перейдем на поминутный, – согласно наклонил голову Андрей.

– Второй, – сказала связь голосом Суэйна. – Занял точку, наблюдаю. Командир, мы его перечеркнули.

– Как? – Инга даже руками всплеснула. – Это же физически невозможно!

В обзорном голокубе появилась картинка: бублик, перерезанный карандашом. Или “перечеркнутый ноль”. Шестикилометровый карандаш все опознали тотчас: это их собственный “Кентавр” наложился на чужой бублик теми самыми кусками между первой и третьей, между седьмой и девятой диафрагмами.

– Первый, подтверждаю. Вижу то же самое. Видеонаблюдение работает исправно. Уровни излучений не превышают нашего фона.

– То есть, механика у него примерно как у нас, – Мавр задумчиво вертел на своем голокубе схему моделлера. – Капитан, у меня ЧП. Часть вычислительных блоков попала в слепые зоны. Я не получаю диагностику от них. Но при этом весь моделлер исправно работает. Словно эти блоки никуда не пропадали. Насколько я понимаю, это нонсенс.

– Не больший, чем сам факт пересечения, – фыркнула Инга. – Звезды движутся относительно друг друга с огромными скоростями. Их взаимное положение постоянно изменяется. Уж не говорю, что космос огромен… Но вот наш мост как-то пересекся с чужим?

– Вельд! Слышишь меня?