Запиханка из всего

– Да причем тут хорошо или плохо – почему ты фантасту веришь больше, чем учебнику?

– Пап, а ты вот правительству веришь?

– Ни хрена себе ты хватил! Это что же, и “дважды два четыре” уже неправда, если оно в тоталитарной сталинской математике сказано?

– Дважды два я могу хотя бы проверить. А вот учебники переписываются каждый год, в зависимости от спонсора издания. Забыл, как сам ругался?

Тут вошла мама, каждым движением показывая, что сердится. Забрала стопку тарелок. Папа запыхтел, убрал планшет, подмигнул Змею на прощание – и ушел за мамой на кухню, помогать мыть посуду и вообще извиняться. Змей направился к умывальнику, прополоскал рот, почистил зубы и замыл пятно пасты на подоле футболки. Вышел в коридор, где солнечные лучи уже ощутимо нагрели плитку, влез в сандалии. Ветровку не взял, ремень сумки накинул на одно плечо, прикрыл за собой дверь – и зашагал по террасе, из одного солнечного коврика в другой, завивая за собой столбы пылинок.

* * *

Столбы пылинок золотились в утреннем свете. Полосы света из окна лежали на коричнево-рыжих неровных досках пола; в ярких лучах Сергей заметил несколько вылезших шляпок гвоздей. Пыль и солнце здесь ничем абсолютно не отличались от интернатовских.

Зато в прочих обстоятельствах не совпадало решительно ничего.

Во-первых, никто не будил – Сергей даже испугался, не накажут ли его за долгий сон. Оглядевшись, понял, что здесь до этого никому дела нет. Мало того, дежурный предупреждал всех входящих – и те послушно приглушали голос, чтобы его, Сергея, не беспокоить.

Это оказалось настолько непривычно, что Сергей добрых полторы минуты соображал, где туалет. И вертел головой, как сова Гарри Поттера. Вернувшись из туалета в большой зал, Сергей огляделся повнимательнее. Диван стоял в углу каменного ящика, бывшего промтоварного магазина. Из магазина выкинули все перегородки, заложили часть окон, и, похоже, настелили новый пол – краска хоть сильно потертая, но заметно свежая. В интернате полы тоже красили каждую весну, когда учеников отвозили на полигон. К виду такой вот свежей краски, растертой множеством сапог, Сергей привык.

Во-вторых, тут никто никем не командовал. Ни обязательной зарядки, ни построения в определенное время, к которому обязательно нужно готовиться, чтобы не выхватить штафной балл – или просто по шее от старшего кубрика. Какое-то подобие порядка наблюдалось только при передаче смены: все помещения клуба новый и старый дежурные обошли с вниманием, и тщательно занесли в журнал и “поцарапанный пол” и “покосившуюся дверь в склад”.

В конце-то концов, не бьют пока – и ладно. Правда, тут наверняка имеется какая-то прописка. Или как там оно называется…

В-третьих, никакого раз навсегда определенного расписания или годового курса занятий – словом, никакого огромного длительного Плана с большой буквы… И тут Сергей сильно удивился, потому что это его как раз не порадовало. Неужели он привык ощущать себя пусть винтиком – да зато в огромной системе?

Отогнав от себя мысли о неизбежном возвращении в интернат и о том, как ему вломят в кубрике, (наверняка, уже за беглеца начислены допработы, и штрафные баллы) Сергей принялся осматриваться при дневном свете. Вчера грузили и носили, да и темно – ничего толком не разглядел. Зато сейчас…

Парень стоял спиной к главному входу. Прямо перед ним кованые стрелки больших часов показывали половину девятого. Под желтым циферблатом – лакированная деревянная конторка дежурного с телефоном. Тут же неожиданно мощный и новый биосканер – даже в интернатовской больнице похуже будет! Рядом ярко-красный шкаф с огнетушителями. А еще тут же приставная “библиотечная” лестница, лазить на высокие полки за пыльными фолиантами.

Только вместо полок направо и налево множество крючков, забитых прямо в кирпичную кладку. А вместо фолиантов на крючках… Сергей даже заморгал.

Под самым потолком – ребристым, пылящим побелкой – вся стена увешана флагами. Черный с багровым оком, черный с белой дланью, полосатый черно-зелено-белый, наконец, алый с золотой звездой – Сергей видел вчера на парусно-колесной гонке. Их поднимали “Котолак”, “Змеедав”, “Змей” и “Дагаз”. Вторым рядом, чуть пониже – треугольные вымпелы поменьше, всех цветов радуги, с цифрами. Должно быть, флажки одноместных трехколесных буеров. Прямо над часами совсем большое белое знамя с вышитым деревом. Ствол черный, крона – языки синего пламени. Ну да, клуб же называется “Факел”…

Ниже флагов, направо – полтора десятка копий в стойке, вертикально. Длина и толщина обычная. Лезвия только… Вот черное, резиновое на вид. Но тут же рядом – явно дюралевое, и рядом же настоящее стальное! Ну да, вчера из рассказов он понял, что на игре сталь безопасней дюралевого клинка: тот мгновенно превращается в пилу из множества зазубрин и потом нещадно рвет кожу при малейшем касании… На острие копья наварен шарик для безопасности, но длинномером же безо всякого протыкания можно ребро сломать, если врезать попросту, в стиле оглобли! Сергей даже поежился.