Запах смерти

В номере отеля «Хайятт Ридженси» в Вашингтоне, округ Колумбия, при уборке была найдена мертвой горничная. Задушена шнуром от шторы, обвязанным вокруг горла и прикрепленным к основанию потолочного вентилятора, отчего девушка медленно кружилась, как в некоем искаженном медленном танце, незряче уставившись выпученными глазами на столицу страны за окном.

Еще одна статья, из «Даллас морнинг ньюс»: некая женщина вышла из итальянского ресторана и направилась к подземной парковке, где у нее стояла машина. На следующее утро эту женщину нашли сидящей за рулем, с ремнем безопасности, туго захлестнутым вокруг шеи – настолько, что была раздавлена гортань. Отчет о расходах Неприметного, взятый из электронной базы, указывал, что в тот же самый вечер он ужинал как раз в том ресторане. Что странно, в квитанции об ужине значилось, что за тот конкретный поход он рассчитался наличными.

На него это как-то не походило.

Далее – «Лос-Анджелес таймс», и снова похожая история. Наслаждавшуюся ночной жизнью бизнес-леди схватили сзади, затащили в темный проулок и удушили кожаным ремнем ее собственной сумочки. Тело запихнули в мусорный бак. В те же самые дни в отеле «Марриотт» проживал Неприметный, приехавший на четырехдневную выставку в Лос-Анджелесе, откуда привез несколько перспективных контактов.

В отеле «Софитель» Миннеаполиса, где Неприметный, по совпадению, проводил конференцию совместно с «Ханиуэлл групп», в морозильнике была обнаружена повар ночной смены кафе, задушенная собственным фартуком.

В торонтском «Хилтоне» во время спонсируемого «Скринкомом» съезда лоббистов, который возглавлял Неприметный, произошло еще одно утопление, очень схожее с тем, что произошло в Сиэтле. Тогда это сочли несчастным случаем. Никакой подозрительной возни. Никакого ограбления. Дверь была заперта изнутри. Но, с другой стороны, много ли нужно, чтобы стереть следы короткой борьбы в ванной отеля, а затем аккуратно защелкнуть за собой дверной замок и бесшумно ускользнуть по полуночному коридору?

В нью-йоркском отеле «Эмеральд Плаза» как раз в тот день, когда Неприметный присутствовал на подписании контракта с «Хекскон индастриз», официантка в баре отеля вышла на короткий перерыв, чтобы позвонить своему парню, и обратно уже не вернулась. Ранним утром уборщики нашли ее в пустынном коридоре первого этажа. Тело было запихнуто в одну из старомодных телефонных кабин из дерева. Диагноз: удушение телефонным шнуром.

И этот список продолжался. Всего за полтора года таких казусов произошло двенадцать. Двенадцать случаев, когда Неприметный находился в тех самых городах, в непосредственной близости от зафиксированных убийств. Впечатление такое, будто исполнительный директор Нокс проштудировал каждую строчку из его командировочных.

– Да ты прикалываешься, Юджин, – произнес Неприметный, ставя пустой бокал на подставку рядом с собой на столе Нокса. – Чернуха, она всегда нарасхват… Чем еще промышлять газетчикам, как не трепотней об убийствах в мегаполисах? Чем гаже, тем дороже.

– Да знаю я. – Нокс вяло кивнул. – Как не знать.

– К тому же со всеми этими продажами для тебя по всему миру, – Неприметный криво усмехнулся, – к девяти я уже в постели, выжатый как лимон. Тут до туалета дойти и то проблема, а ты мне о чем – о серии убийств? Вздор!

– Вот я и сам говорю: наверное, глупо все это. – Нокс с неуверенной ухмылкой взболтнул фужером, где оставалось на глоток бурбона.

Через минуту эргономичное кресло шефа вдребезги вышибло стекло кабинета и ухнуло вниз на улицу. А следом, секунды через три, вылетел и сам исполнительный директор «Скринкома» Юджин Оливер Нокс.

Назавтра в его компьютере обнаружилась лаконичная записка: «Без нее я ничто».

Хотя он был уже год как разведен, по собственной инициативе.

А через месяц после похорон шефа Неприметный уехал в Денвер.

* * *

– Шелли Федорчак, – прорезался в трубке запыхавшийся голос директрисы «Серебряных годов», вернувшейся из своего кружка. – Чем могу помочь?

– Привет, Шелли, – сказал Неприметный. – Вы, наверное, меня помните. Я звонил несколько дней назад, насчет места для моей матери.

– Конечно, конечно, помню, – заворковала Шелли. – Но я думала, вы сейчас во Флориде…

– Сорвалось.

– Какая жалость, – посочувствовала Шелли. – Ну что, тогда обсудим дату встречи с вашей мамой?

– Гм. Шелли, мне нужно вам кое в чем признаться. Можно сказать, исповедоваться. И честно сказать, я немного нервничаю.

– Уверяю вас, это ни к чему.

– Вы, надеюсь, не записываете входящие звонки? – спросил Неприметный с нервным смешком.

– Конечно, нет. – Директор дома престарелых тоже хохотнула, показывая свое чувство юмора. – Мы ценим конфиденциальность наших гостей.

– Хорошо, Шелли. Очень хорошо. Видите ли, я был не настолько откровенен с вами, как следовало бы, – сказал он. – То есть совсем не откровенен.

– Почему же так? – Директриса перешла на более деловитый тон.

– Однако мне кажется, Шелли, что и вы со мной были недостаточно откровенны.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, – директорский юмор сразу потускнел.