Зандр

Скотт явился вовремя: охранники заведения, несмотря на действующие правила, вряд ли бы рискнули затеять перестрелку со столь авторитетным падальщиком, как Бампер, и комби пришлось бы класть врага лично, что могло привести к неприятным последствиям в виде выстрела в ногу. Сейчас же ситуация выглядела практически идеально: Визирь избавился от врага, Баптист избавился от врага, и оставалось решить, как соблюсти приличия.

— Кто был зачинщиком? — приступил к «расследованию» Скотт.

— Смотря в какой момент, — вздохнула Заводная. — Если сегодня, то Бампер. Если год назад…

— Все знают, что случилось год назад, — оборвал помощницу Баптист. — Нет смысла повторять.

— Как скажешь.

Хозяин аттракциона бросил на Лизу быстрый и не очень довольный взгляд — женщина выдержала его, — после чего вернулся к разведчику:

— Насколько ты хотел задержаться?

— Дней на пять, — ответил тот, продолжая стоять с поднятыми руками. — На время ярмарки.

— Уйдешь до завтрашней полуночи и не появишься в Железной Деве полгода, — решил Баптист. — Если появишься — убью тебя лично.

Учитывая обстоятельства — ведь Скотту ещё предстояло «улаживать дела» с бандой Бампера, — наказание оказалось более чем мягким.

— Я понял, — кивнул разведчик.

— Очень хорошо. — Баптист бросил на Заводную ещё один, весьма многозначительный взгляд и распорядился, кивнув на трупы: — Приберитесь, у нас приличное заведение…

«Проклятье!»

Знал ведь, знал, что эта дверца — зеркальная. Всегда знал и всегда контролировал себя — не смотрел. Сколько раз был в этой спальне — даже взгляда на дверцу не бросил. Ни разу не бросил. И вдруг — посмотрел.

— Ты вздрогнул, — заметила лежащая рядом Лиза.

— Задумался.

— О чём?

— Я…

Визирь неопределённо пожал плечами.

Наверное, о том, что не любил своё отражение. Себя любил, а отражение — нет, такой вот получается анекдот. Странный. Непонятный. Потому что отражение у Гарика было вполне нормальным, в стиле комби. Конкретно в настоящее время — в стиле «комби расслабился».

Длинные чёрные волосы обычно стянуты в хвост, но сейчас распущены, свободно падают на лицо и плечи… Лизе нравится играть с его волосами, запускать в них тонкие пальцы, гладить… Но длинными волосы были только сверху, виски выбриты наголо и ещё до Времени Света обработаны химией так, что больше там ничего не росло. На левой стороне свободное место сначала украшала татуировка клана комби, к которому до войны принадлежал молодой Визирь, а теперь — воздушный шар, баллоном которому служил глобус, символ Ядерно-Географического общества. Правая же сторона головы была «технической», сюда вживлялись и отсюда обслуживались импланты. В том числе — правый глаз, который у Гарика был на сто процентов искусственным, обеспечивающим необычайную остроту зрения и возможность напрямую передавать изображения в компьютер. Правая сторона головы, висок и часть лобной кости Визиря были переделаны ещё до войны, и когда-то его облик считался элегантным и современным. Считался образцом работы превосходного комби-мастера.

А сейчас Гарику не нравился.

Может, именно потому, что напоминал о жизни до Времени Света?

Ещё один кожух находился в левом боку комби и защищал микрогенератор Таля, топливными элементами для которого служили маленькие круглые блоки, именуемые на сленге «радиоактивными таблетками» — радиотаблами. От микрогера же питались все внутренние, спрятанные под оригинальной плотью киберпротезы Гарика и все устройства, превращающие его в комби… Комбинированного человека… Как писали в старых рекламных плакатах: «Человека будущего»…

Романтические устремления, юношеское бунтарство, а также умелое воздействие опытных маркетологов на незрелый ум привели к тому, что теперь Визирь смотрел на своё отражение без всякой радости. И удивлялся, как мог когда-то гордиться тем, что стал комби на сорок два процента…

— Мне опять снились Нетронутые острова, — произнесла Лиза, поняв, что на предыдущий вопрос Гарик отвечать не собирается. — Там не было Времени Света, химических и биологических атак, землетрясений… Не было ничего из того, что накрыло нас… И люди там остались добрыми, настоящими… Они даже не знают, что случилась война. Они живут, как раньше: ловят рыбу, чинят снасти, собирают с деревьев фрукты, купаются в тёплых лагунах и холодных горных озёрах, а по вечерам выходят на берег, садятся на песок и смотрят на закат. И спрашивают друг друга: «Почему к нам давно никто не приплывал?» И отвечают друг другу: «Наверное, люди материка заняты важными делами…»

Она судорожно передохнула. Показалось — вот-вот заплачет, и Гарик нежно обнял женщину за плечи, прижал, едва слышно спросил:

— Хотела бы уехать?

— С тобой? — прошептала Лиза, всем телом прижимаясь к своему мужчине.

— Одну я тебя не отпущу.

Она улыбнулась. И глубокая печаль смешалась в её улыбке со счастьем женщины, знающей, кого она хочет видеть рядом.