Замри, как колибри

Отправившись разыскивать новый торговый путь в Индию, Колумб, естественно сам того не желая, создал фактор неустойчивости, который проявляется в ощутимой форме только теперь. Прошло всего несколько лет после возвращения Колумба ко двору Фердинанда и Изабеллы, как на поиск источника вечной молодости пустился «мистик золота» Понсе де Леон. Сравнительное изучение аналогичных авантюр в древней мифологии, особенно похода аргонавтов, убедило даже самых осторожных и консервативно мыслящих летописцев истории золота, что эпопея Понсе де Леона была вовсе не погоней за химерами, а самой что ни на есть приземленной и решительной попыткой восстановить гегемонию быстро исчезающего желтого металла. Те, кто пожелает ознакомиться с модным в ту пору вариантом теории золота, найдут их исчерпывающее выражение в докладе министра финансов, представленном королю и королеве Испании накануне отплытия Понсе де Леона в Новый Свет. Самая важная деталь в этом докладе – прилагавшаяся к нему схематическая карта, нарисованная собственной рукой великого исследователя. С непостижимой точностью этот дерзкий авантюрист отметил для нас районы самых богатых залежей золота, расположенные к югу от воображаемой линии, протянувшейся от Техасского выступа до гор острова Мартиника. До недавнего времени считалось, что вскрыть эти месторождения невозможно, так как это связано с гигантскими инженерными проблемами. Достаточно сказать, что самые богатые золотом районы лежат в плиоценовом поясе, охватывающем болотистые низменности наших южных штатов и залегающую под толщами воды часть восточного шельфа Американского континента – шельфа, который простирается вплоть до Вест-Индии. Однако случилось так, что с изобретением ротационного бура, используемого ныне для бурения нефтяных скважин, рабочий золотого прииска на Аляске по имени Бердок представил в Бюро патентов США модель портативного золотоизвлекающего аппарата, приводимого в действие искрой радия. Им может управлять ребенок, и аппарат, вне всякого сомнения, в скором времени революционизирует наши методы добычи золота, а заодно и нашу концепцию соотношения золота и денег. Советская Россия уже проводит испытания аналогичного устройства в Уральских горах, где, по сведениям компетентных источников, таятся неисчислимые запасы драгоценного металла.

Именно поэтому, предвидя неизбежную дилемму, которую создаст для финансовых кругов беспрецедентный наплыв золота на рынки, не говоря уже о потрясениях в политических сферах, которые наверняка разразятся после внедрения этого открытия, непосвященным и предлагается этот небольшой трактат о природе денег. Ибо простому человеку, а не банкиру или финансисту мы будем обязаны решением проблемы. Это столь же верно, как было и во времена первой египетской пирамиды, когда совершенно задавленный грандиозными планами безумца Хеопса феллах взял национальное денежное обращение в свои руки и создал то, что получило название «хлебных денег».

Давайте зададим вопрос как можно проще и прямо: что такое деньги и как они стали тем, что они есть? Возможно, с этой головоломкой будет проще расправиться, если мы сразу возьмем быка за рога. Что бы там ни было в прошлом, деньги стали тем, что они есть сегодня, лишь благодаря тому факту, что о них думали. Деньги – это только деньги, и ничего другого. Они такая же часть жизни, как и сама жизнь, другими словами, это одновременно и сама вещь, и процесс становления вещи. Или, как писал в одном из первых трудов по денежной системе Данриви, «то, что представляет, либо символически, либо конкретно, акт обмена, никогда не может быть предметом обмена». Данриви, конечно же, думал о первых шведских экономистах, которые из-за того, что их язык становился слишком абстрактным, были виноваты в том, что произошла путаница в терминах, продолжающая создавать неразбериху и по сей день. Например, первобытный банту ни за что не допустил бы ошибки и не спутал бы предмет бартера, то есть обмена, с самим действием обмена, то есть бартером. С другой стороны, высокоцивилизованные греки Перикловых дней то и дело занимались подобной абсурдной подменой, что объясняется, нужно заявить справедливости ради, той преувеличенной ролью, которую во всех формах их мышления играла формальная логика.