Закон подлости

В войну он ни в чём не нуждался, потому что шубы и тулупы были в цене. Но вот после войны он лишился своей фабрики и стал шить шубы втихаря, нелегально. Потому что советская власть категорически отвергала частное предпринимательство.

Кроме того, он скупал антиквариат, его тогда было много и по бросовым ценам. У него была знакомая в комиссионке на улице Ленина, ей он сбывал ненужные ему картины и покупал нужные. Гордостью его была картина голландского художника – пейзаж, в котором было три прелестных женских портрета.

Году к 1947-му меховщиков расплодилось столько, что заказы сократились. Но в один прекрасный день почти всех меховщиков посадили. Аркадий остался цел и вне конкуренции. Так он прожил несколько безбедных лет. Но однажды вдруг очень быстро собрался, всё продал, кроме большой картины голландца. Её продать было невозможно. Слишком большая и заметная.

Тогда Аркадий Семёнович вырезал три женские головки и обезображенную картину оставил на пустой стене. Он переехал в город Кисловодск. Потому что в Ригу стали возвращаться когда-то посаженные меховщики и ему бы не поздоровилось.

В Кисловодске же его никто не знал, и он снова стал шить меховые изделия. В то время в Кисловодске было человек пять меховщиков. И всех их, можете себе представить, тоже посадили за частное предпринимательство. А Аркадий Семёнович уцелел. Он подружился с соседом, известным в Кисловодске хирургом. Хирург был уникальный. Из всех ближних и дальних районов черкесы и кабардинцы ездили лечиться только к нему. У него была подруга, медсестра, лет сорока. Самому же хирургу было уже под семьдесят.

На выходные хирург ездил в посёлок к медсестре и проводил в её доме пару дней. Она была его женщиной.

Теперь надо представить ещё одного участника этой истории.

Юный конферансье и собиратель Борис жил в Кисловодске и работал в филармонии.

Собирал он разные хорошие книги, он обменивался с книголюбами всей страны и собрал довольно интересную библиотеку. А основным были выступления на сцене.

Иногда в Кисловодск приезжали гастролёры, и Боря сопровождал их, рассказывал о Кисловодске и вёл их концерты.

Так ему удалось подружиться с великим артистом Александром Вертинским.

Тот приехал на гастроли в Кисловодск, и Борис даже познакомил Вертинского с двумя девушками. И можете себе представить, после вечера, проведённого вчетвером, девушки настолько очаровались Вертинским, что абсолютно перестали обращать внимание на молодого и симпатичного Борю.

Боря, когда у него не хватало денег на ценные книги, бежал занимать средства у «антиквара» или у хирурга. И что интересно, хирург просто давал Боре деньги, а «антиквар» давал только под проценты. То есть Боря должен был отдавать сумму большую, чем та, которую он брал.

Однажды у «антиквара» заболела жена, хирург сделал операцию и спас жену. Спас не за деньги, а выполняя свой медицинский долг. Вообще-то хирургу за удачную операцию принято было платить даже в советское время, и Аркадий Семёнович решил тоже отблагодарить хирурга. Он сшил его подруге-медсестре шубу.

Где-то через месяц шуба стала расползаться. Мех был некачественный. Хирург с медсестрой пришли к «антиквару» и сказали, что шуба некачественная.

«Антиквар» стал кричать на жену:

– Что ты им дала? Ты дала им не ту шубу! Вот же шуба, которая сшита для вас, – и дал другую шубу. Ну, не прошёл номер, что поделаешь.

Однажды в Кисловодск приехали два знаменитых артиста – Илья Набатов и Смирнов-Сокольский.

Илья Набатов – куплетист. Трудно поверить, но в те времена куплетист мог стать лауреатом Сталинской премии. Вот Набатов и был народным артистом и лауреатом. Он и затащил самого известного библиофила Смирнова-Сокольского домой к Борису. Конечно, библиотека Бориса была значительно беднее библиотеки Сокольского. Однако Сокольский увидел у Бориса полный комплект журнала «Северная пчела» 30-х годов XIX века.

Он сказал:

– Молодой человек, у меня, конечно же, есть весь комплект, но у вас он в лучшем состоянии. Вот вам тысяча рублей, завтра вы или принесете мне журналы, или вернёте эту тысячу.

Тысяча рублей в те времена была месячная зарплата инженера.

Борис побежал советоваться к «антиквару».

«Антиквар» сказал:

– Боря, если вы выйдете на улицу и спросите у любого человека, знает ли он Розенфельда, у которого есть тысяча рублей, любой скажет, что не знает, и пойдёт дальше. А если вы скажете, знает ли он Розенфельда, у которого полный комплект уникальных журналов, издаваемых еще при жизни Пушкина, то он, конечно же, захочет узнать, кто это такой, Розенфельд?

На другой день Борис отнёс тысячу рублей и вернул их хозяину.

Смирнов-Сокольский сказал Набатову:

– Видишь, я тебе говорил, что он не дурак.

Борис решил жениться. Девушка, на которой он женился, уже давно с ним встречалась. Свадьба была скромная, всего десять человек приглашённых.

«Антиквар» подарил жене Бориса ту самую шубу, слегка подновлённую. Но как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

Жизнь катилась дальше. Хирург уже был довольно старым человеком. Очень боялся умереть и оставить свои накопления никому не известными и потерянными.