Закон подлецов

Но тут вышел новому главному укорот — на самом верху мягко посоветовали с отставкой Гудзя повременить, до особого распоряжения. Занят-де генерал важной работой, которую, кроме него, никто выполнить не сможет. Работа эта близится к стадии завершения, перепоручать новому лицу нельзя, попросту невозможно, и обсуждать тут нечего.

Так что, пока Носов кропал многостраничное обвинительное заключение, Валерий Ефимович чувствовал себя в полнейшей безопасности. Получив обвинительное заключение на полторы тысячи страниц, пятьсот из них было «посвящено» Александре Лисиной, Гудзь и вовсе воспрял духом — столь объемный труд можно изучать как минимум несколько месяцев. Но тут поступила команда «фас», и верный прихвостень системы завизировал обвинительное заключение ровно через сутки после того, как оно поступило в канцелярию прокуратуры. Поистине случай, достойный того, чтобы его увековечили в анналах отечественной юридической практики. И будущих юристов на этом примере стали бы учить. Они должны знать, что был в прокуратуре такой генерал — Валерий Ефимович Гудзь, который за двадцать четыре часа сумел не только прочитать полторы тысячи страниц документов, но и проанализировать их.

***

С этого момента начался окончательный отсчет времени в деле, которое к тому времени расследовалось уже более двух лет. Рассмотрение дела было назначено в городском суде Фоминска, районного центра, где находились пресловутые земельные участки. В отличие от генерала Гудзя, судья Ашеров не владел методом скоростного чтения. К тому же Геннадий Иванович любил быть в куре всех новостей, газеты читал, телевидение смотрел и в запутанных интернет-сетях ориентировался совсем неплохо. Так что он об этом деле если и подробностей не знал, то был хорошо наслышан. Геннадий Иванович вообще не любил, когда к его делам проявляли слишком пристальное внимание. А тут — и правозащитники, и журналисты… Поэтому он, в отличие от Гудзя, никуда не торопился и дело изучал с максимально пристальным вниманием. Настолько пристальным, что уже пару раз вызывал его председатель суда и интересовался причиной задержки, нервно спрашивая:

— Неужели такое сложное дело, что вы, опытный судья, так долго в нем разбираетесь?

— Дело в принципе не сложное, но очень объемное, — спокойно отвечал Ашеров. — Работаю.

Судья прекрасно понимал, что все необходимые указания председатель уже получил и именно с него будет спрос. Его, рядового судью, пока никто в подробности не посвящает, вот и замечательно.

Геннадий Иванович отнюдь не отличался храбростью, и крутым нравом не обладал. Но был он человеком осторожным, профессионалом отменным и потому наметанным глазом в первые же дни увидел то, что ни следствие, ни прокуратура особо и не прятали — грубую подтасовку основных материалов, явно сфальсифицированные документы, ни к чему не пригодные вещественные доказательства. И поэтому судья тянул время. Тянул не для того, чтобы продолжить изучение материалов дела, а для того, чтобы все как следует взвесить и хорошенько обдумать. Выносить обвинительный приговор на основании этой «липы» — безумие. Подготовить оправдательный приговор ему никто не позволит, это ясно как день. «Соломоново решение» напрашивалось само собой. Прокурор в суде и опомниться не успел, как судья Ашеров отправил дело обратно в прокуратуру для дальнейшего расследования.

Это был удар, которого не ждал никто. Кроме, пожалуй, Патрона, который в своей полной неожиданностей жизни привык ко всякому. Узнав о решении Фоминского городского суда, Патрон глубоко вздохнул. Вздохнул вовсе не по поводу «безумного» решения неведомого ему ранее судьи Ашерова, а потому, что надо переодеваться для выезда в город. Но делать было нечего, Патрон уселся в машину. Дорога в Москву и обратно заняла гораздо больше времени, чем важная встреча, ради которой Патрон предпринял это путешествие. В кабинете, который он посетил, Патрон нашел полное, впрочем, как всегда, понимание.

***

Валерий Ефимович Гудзь укладывал в объемистый портфель последние бумаги из сейфа — приказ о его выходе в отставку в связи с достижением пенсионного возраста уже был подписан, когда раздался телефонный звонок. Этому абоненту Гудзь отвечал двадцать четыре часа в сутки, где бы ни находился.

— Надо в приказе о моей отставке дату на пару дней сдвинуть, — сказал Гудзь, выслушав указания и не проявляя никаких эмоций. Если и был чем-то отныне отставной генерал раздосадован, то отнюдь не строптивостью судьи, а тем, что приходилось менять собственные планы.

Ни о каком дополнительном расследовании, понятное дело, он и мысли не допускал, а подготовил документ, где в свирепых и яростных выражениях высказал недоверие не только судье Ашерову, но и всему составу Фоминского городского суда, в связи с чем дело передавалось для рассмотрения в суд города Молотов. Валерий Ефимович не сомневался, что в этом суде к «делу Лисиной» проявят должное отношение.

Глава тридцать шестая