Закон обратного отсчета (СИ)

Включать электричество Джен не стал, глаза быстро привыкли к тусклой звездной иллюминации. Осторожно ступая по плитке и стараясь не сбиться с курса в одну из клумб, Джен добирается до беседки. Пророк и в самом деле здесь, сидит, откинувшись на один из столбов и сложив ноги на столик в центре. Джен тяжело опускается на лавочку напротив. Уперевшись локтями в колени и сцепив замком пальцы, глядит на тонкие доски пола.

И молчит.

Они оба молчат, один — не зная, о чем вообще можно говорить, второй — не представляя, как.

— Ты не можешь быть причиной… всего этого, — наконец произносит Джен.

Тяжелый вдох напротив.

— Если ты сейчас заведешь свою шарманку про солдатские походы, автоматные очереди и пустые глаза умирающих врагов, лучше просто застрели меня.

— Я убил брата, — признается Джен. И слышит, как замерло дыхание напротив. — Родного. Тимку. Он был младше на год. Мы подрядились обрезать деревья в городе. В принципе работа несложная, берешь пилу, секатор, тебя поднимают на механической руке, и кромсаешь разросшиеся кроны. Единственное, там важно понимать, на каком уровне это нужно делать или до куда отпиливать ветку, если она еще нужна. А мы новички, в первый раз. Поэтому работали не вместе, а в парах с мужиками из городской бригады. — Джен переводит дух. В горле скребет, такие разговоры потому и идут хорошо под пиво, что со словами сажа изнутри наружу давится. — Это был пятый или шестой выезд, не помню. Уже, вроде, как по маслу, отработанная механика: старшой ткнул пальцем, ты пилой воткнулся, следующий. Мотор ревет, пила ревет, ветки хрустят, орешь друг другу через все это. Я ствол пилил высотой сантиметров двадцать, он плохо шел, не поддавался. Я пилой дернул, чурка вниз ушла. Такое бывало. И жара стояла, пот ручьем в глаза. Я стою вытираюсь, а старший матом как заорет…. Тимка, дурак… подошел близко… голову поднял… на меня… Лицо в хлам. Даже скорой не дождался. Я когда понял, чуть прям с мехруки вниз не сиганул. Чтобы быстрее к нему. Старшой поймал. — Джен умолкает на несколько ударов крови в висок. — Я после этого институт бросил, в армию ушел, а потом в наемники. Думал, если не «деды», так в горячей выбьют из головы. Не сработало.

— Джен, ты не виноват. Это ведь несчастный случай.

— Несчастный случай, которому я позволил случиться.

— Но…

— Джа, я слишком долго перемалывал в голове эту минуту, чтобы сейчас с тобой спорить. Да, он не должен был подходить так близко. Да, если бы вверх не посмотрел, каска спасла бы… хотя не факт. Да, можно найти еще кучу «если», но все сводится к тому, что это моя рука сорвалась, и из-под моей руки вылетело бревно в лицо моему брату. Поэтому теперь прежде чем что-то сделать я всегда просчитываю сто пятьсот вероятностей хреновых исходов…

— …и именно это до сих пор спасало нам жизнь. Джен, я все понял. Извини.

— Тебе не за…

— Есть за что, — Джа поднялся со скамьи, передернул затекшими плечами. — Пошли съедим что-нибудь. И посмотрим что-нибудь… тупое. Глядишь, уснуть получится.

Глава 7

Из окна такси Икстерск выглядит иным. Когда несешься по улицам двухколесным киборгом, кроме серого ухабистого полотна замечаешь разве что трёхглазые светофоры и геометрию знаков, все остальное сливается в хищную массу, норовящую раздавить или сбросить тебя на обочину как юркую помеху. На пассажирском сидении «консервной банки» все иначе. По спальным районам за стройными колоннами подстриженных деревьев виднеются стены домов, выкрашенных в разные цвета. Вывески первых этажей, развешанные строго по уровню, лаконичны и самодостаточны. Джен помнит пестрое баннерное месиво в городах азиатской глубинки, здесь его давно и окончательно победили. По центральным улицам такси едет медленнее, можно разглядеть чугунные лавочки в скверах, отметить дизайн новомодных светодиодных фонарей, сейчас в утреннем солнце их строгие стержни слепо глядят сверху вниз на плотный поток машин.

Если посмотреть на город издали, бросается в глаза чудная особенность — на всю перспективу, до куда хватает взгляда не попадется ни одной пары одинаковых крыш. Ступенчатые, пологие, пирамидальные, ощетинившиеся острыми выступами чердачных окон, кирпичные, зеленые, синие, красные, весь город будто собран ребенком из нескольких конструкторов. И населен такими же разномастными людьми. Они повсюду, даром что будний день. Никуда не спешат, под ноги не смотрят, Джену на ум пришло определение «гуляют по своим делам» в пику жителям остальных мегаполисов, которые обычно несутся сквозь жизнь как частицы в коллайдере.

А вот нападений в Икстерске в разы больше, чем в других городах.

— Может, в тир заедем? — предлагает Джен.

Джа пожимает плечами. Почему бы и нет. Раз уж выбрались в город.

Стрелковый клуб разлегся под виадуком огромным монолитом, соединяющим два холма. Громадина с серыми гладкими стенами напоминает развалившегося посреди города бегемота. Вдоль всего фасада под самой крышей растянута грозная композитная плашка со светодиодными буквами «СТРЕЛКОВЫЙ ТИР РУБЕЖ УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР».

— Кто? — коммутатор откликается на звонок хрипловатым басом.