Закон о тюрьмах

   Когда рыдающий Гай тяжело побежал к холмам, взметая ногами клубы пыли, Вик докурил сигарету и принялся наводить порядок. Он собрал и аккуратно сложил вещи - свои и друга - потом присыпал песком кровь и отнес к куче отбросов пожитки, оставшиеся от детей. Топот Гая стих вдали, угомонился и подвывавший днем ветер. На обезлюдевший Содом опустилась вязкая, неподвижная тишина. В мертвом холодном воздухе слышалось только дыхание Вика и шорох его шагов. Пытаясь как-то разбавить тишину, Вик немузыкально засвистел "Оду радости".

   В разоренных палатках еще оставалось много еды. Вик принес пакет проросшего картофеля, трехлитровую пластиковую бутыль с водой, большую упаковку огуречных чипсов и куриные консервы.

   - Порадую парня немного, когда он вернется, - пробормотал Вик, - если вернется.

   Он задумчиво повертел в руках баночку с куриным филе, пытаясь вспомнить, не постный ли нынче день, не вспомнил; потом сложил пирамидку из сухих щепок, и подпалил ее. От той же спички прикурил сигарету. Треск костерка сразу добавил уюта и бывший священник ухмыльнулся в бороду.

   - Ну а ты что стоишь, чурбан? - спросил он окаменевшего Бамбулу, - что здесь забыл?

   Демон не отреагировал. Мясорубка, проглотившая Кати, тоже оставалась мертвой, погасшей.

   Вик достал свой армейский нож и принялся чистить картошку, споласкивая очищенные плоды в вине (вода была слишком дорога), и отправляя в котелок. Время от времени он поглядывал в ту сторону, где скрылся Гай, но затянутый побагровевшими тучами горизонт оставался пустым.

   - Небо-то какое красное, - сказал он костру, котелку и ножу, - что бы это значило? Может, скоро конец? Или я давно уже умер?

   Он хрипло рассмеялся и вновь засвистел "Оду радости".

   Гай появился у него за спиной. Бывшему художнику казалось, что он крадется совершенно бесшумно, но Вик услышал его издалека. Как ни в чем ни бывало, он продолжал насвистывать.

   - Все-таки ты дурак, - сказал он грустно, когда парень оказался в десяти шагах позади, - дурак и трус. Теперь решил напасть на меня из-за спины.

   - Я не трус, - голос Гая дрожал, - я не хочу, чтоб ты снова меня... заколдовал своими разговорами!

   Вик бросил последнюю картофелину в закипающую на костре воду и повернулся.

   - Ну стреляй, - смеясь, сказал он, - стреляй же.

   - Я выстрелю, - Гай нацелил ствол винтовки ему в грудь.

   - А ты не болтай, стреляй. Давай, брат.

   - Не называй меня больше так!

   - Хорошо. Стреляй, враг мой! - Вик встал.

   Гай вскрикнул и нажал на курок.

   Ничего не произошло. Вик смеялся.

   - Слава тебе, Господи! - воскликнул он, подняв руки к небу.

   Гай еще раз нажал на курок, и еще, и еще. Винтовка молчала.

   - Господи, видишь ты этого маловерного? - хрипло хохотал Вик, демонстрируя черно-желтые остатки зубов, - да ведь он настоящий клоун. Клоун, черт его побери!

   - Ты ненормальный! Боже мой, да он же ненормальный!

   - Что, дурачок, наигрался с ружьем? Иди сюда, я надеру тебе уши и прощу, как всегда. Иди же!

   Гай бросил винтовку и вытащил из-за пояса "Магнум" триста пятьдесят седьмого калибра. Вик захлебнулся и отступил на шаг. Ногой он задел котелок и тот перевернулся. Вода зашипела на угольях.

   - Что, чудовище, - сквозь слезы сказал Гай, - настоящее оружие не нравится?

   Он нажал на курок, оглушительно прогремел выстрел. Пуля выбила фонтан песка у ног Вика, и тот подпрыгнул.

   - Брось немедленно! - крикнул он.

   - Нет, какой же ты ненормальный? - глухо рассмеялся Гай, хлюпнув носом, - все ты понимаешь. Вот, увидел настоящее оружие - и обоссался. Где же твоя непоколебимая вера, Вик? Почему она не защищает тебя?

   - Бамбула! Бамбула! Бамбула!

   Демон сдвинулся с места, но как-то медленно, словно во сне.

   - Убей его! - орал Вик.

   Гай успел четырежды выстрелить в шагающего на него демона. Пули со свистом и щелканьем отлетали от тела Бамбулы и зарывались в песок. Стальные руки демона скрутили Гая и подняли над головой - высоко-высоко, в самое небо. Гаю показалось - багровые тучи резко приблизились, придавили холмы грязными животами. В глазах потемнело. Уже ничего не видя, он направил "Магнум" в ту сторону, откуда доносился хриплый голос бывшего священника и выпустил последнюю пулю.

   И все кончилось.

   Гай пришел в себя на закате. Его почти раздавленная демоном грудь вздымалась с трудом, и он долго кашлял в какой-то пыльной яме, пока не выбрался наверх и не заставил себя дышать ровно.

   Рядом, схватившись окровавленными ладонями за солнечное сплетение, хрипел Вик. Глаза его были закрыты. Гай огляделся в поисках демона и увидел его чуть в отдалении: стальной гигант неподвижно лежал на боку - он свернулся в комок в страшно неудобной на вид позе и казался потускневшим, словно бы размазанным в зыбком вечернем воздухе. Тут же на склоне холма замерла Мясорубка - её чудовищная центрифуга то появлялась, то исчезала на фоне бурого неба, подмигивая, как изображение на испорченном экране.

   Шатаясь, Гай побрел прочь.

   В одиночестве и ледяной пустоте ночи он выдержал недолго.