Закон Девяток

Он хотел удариться в слезы отчаяния от непонимания, но в нем не было ничего, что знало как плакать, и ему ничего не оставалось, кроме как сидеть и смотреть.

"Я доложу доктору, что ты очнулся. Я уверена, что когда он будет делать обход, ему захочется посмотреть на тебя. Хорошо?"

Женщина подошла ближе. Она вытащила тряпицу из ящика на подоконнике, затем наклонилась к нему и вытерла ему рот и подбородок.

"Так лучше?" спросила она, бросив тряпку в мусорное ведро около стула.

Алекс хотел сказать что-нибудь, но ничего не приходило на ум.

Она сочувственно дотронулась до его плеча. Квадрат света темнел. Он отстраненно подумал, что она, наверное, вышла из комнаты.

Отрывки вещей эхом проносились через его голову, фрагменты бесед, вспышки видений. Он неподвижно сидел, в то время как отстраненная суматоха бушевала в нем.

Он думал, где он был и как здесь оказался. Он не мог все обдумать, не мог подняться из глубины к далекой поверхности. Он хотел встать со стула, но это казалось ему слишком тяжелой задачей.

Мир продолжал темнеть. Каждый раз он снова начинал понимать, что он, наверное, засыпает.

Пока он сидел, смотрел, забывался и приходил в сознание, день постепенно угас.

"Алекс?"

Это был мужской голос. Алекс приподнял голову и понял, что он скорее всего опять уснул. Он медленно моргал, пытаясь прояснить зрение. Это требовало огромных усилий, но не помогало.

Мужчина наклонился к нему. "Привет, Алекс, как себя чувствуешь?" В одной руке у него был клипборд. На шее висел стетоскоп. Он носил синий галстук поверх белого пиджака. Алекс не мог собрать волю в кулак, смотреть достаточно высоко - видеть лицо.

Мужчина взял руку Алеса и пожал ее. Алекс был слишком вял, чтобы ответить ему тем же.

"Я доктор Хоффман, Алекс. Мы уже встречались с тобой. Помнишь? Давно, когда мы обсуждали твою мать."

Алекс многого не помнил. Он помнил, что у него есть мать, но не помнил как она выглядит. Попытка вспомнить все ее детали была просто сверх его способностей. Он мог немного больше, чем смотреть в никуда.

"Что же, я вижу ты все еще не отошел. Это Торазин. Через некоторое время, когда ты привыкнешь к своему лечению, ты сможешь действовать лучше. В любо случае, ты не будешь столько много спать."

Когда Алекс наконец таки смог поднять взгляд, мужчина улыбнулся. Он хорошо выглядел. Алекс ненавидел его. По крайней мере, он предполагал, что ненавидел. Где-то внутри себя он хотел ненавидеть его, но он не чувствовал никакой ненависти. Он вообще ничего не чувствовал.

"Лучшее, что можно сейчас сделать, это расслабиться, может быть пойти в кровать и вздремнуть. Ты прошел через целое испытание, насколько я слышал."

Со всей своей силой Алексу удалось сказать, "Что?"

Доктор Хоффман взглянул вниз просмотреть свои бумаги. Он опустил сначала один лист на клипборд, затем другой.

"Что ж, как я и говорил и как видно из этого отчета, вы испытали приступ агрессии, очивидно, что вам показалось, что сотрудники пытаются навредить вашей матери. Кажется вы причинили боль одному из санитаров. Генри довольно плох. Элис потрясена произошедшим."

Алекс помнил лишь туманные вспышки драки. Он подумал, что вспомнил свой страх - страх не за себя, а за кого-то еще.

Здесь персонал никогда не навредит твоей матери, Алекс, или любому пациенту, раз уж на то пошло. Они специализированы помогать больным людям.

Мужчина снова просмотрел бумаги на своем клипборде. "Учитывая историю твоей матери, боюсь, что твоя сильная вспышка не совсем неожиданна." Он вздохнул. "Иногда такой психоз передается по наследству. В случае твоей семьи, кажется именно это и вызвало сильную агрессию."

Алекс смог оторвать спину от спинки стула на несколько дюймов. "А что с…"

Старая кровать скрипнула - доктор Хоффман отодвинулся он нее. Он сжал руки вместе, держа свой клипборд, и смотрел на Алекса.

"Извини, Алекс, но я не понимаю, о чем ты спрашиваешь."

"Кто-то. . ".

"Кто-то? О ком ты говоришь?"

Алекс не знал.

"Твоя мать? Ты о ней говоришь? Хелен в порядке. Она естественно была напугана случившимся, но она в порядке. Я видела её недавно. Она отдыхает. Я думаю она даже не помнит об этом случае."

Алекс хотел говорить, но не мог. Он чувствовал, как по его подбородку снова течет слюна.

"Что ж, пока я не ушел, давай измерим тебе давление, чтоюы убедиться, что с тобой все в порядке."

Доктор вытащил руку Алекса и растегнул черную манжету для измерения давения. Он положил стетоскоп на локоть руки Алекса и накачал воздух. Он сконсентрироволся, наблюдя за шкалой, потом повернул кран и выпустил воздух.

"Довольно низкое," сказал он, записывая, "но этого можно было ожидать - Торазин. Нам нужно следить за этим. Как я и сказал, ты постепенно привыкнешь."

"Постепенно?"

Мужчина поднял взгляд от записей. "Алекс, боюсь, что у тебя разитый психопатический эпизод, который требует активного вмешательства. Учитывая, что случилось, вкупе с историей твоей семьи…" Он всматривался в свои записи, читая. "Как причина действительности - твоей матери было столько же лет - двадцать семь, когда ее психопатические симптомы впервые проявили себя."