Закадычная соперница

— Не мешайте, — парень довольно бесцеремонно оттолкнул Елену. — Здесь люди работают, а не глазеют.

— Я тоже работаю, — Лене наконец-то удалось справиться с дыханием, — я секретарь фирмы, которая строит этот коттедж. Я ищу нашего генерального директора Дмитрия Андреевича, а вы мне мешаете работать, — она сделала ударение на последнем слове.

— Не положено, — совершенно безразлично отмахнулся от нее парень. — Возвращайтесь обратно в офис.

Голубева зло сплюнула под ноги и, в отчаянии громко выругавшись, отошла от забора. Оглядевшись по сторонам, она заметила Павлика, который о чем-то беседовал с одним из рабочих, и поспешила к ним.

— Ты что-нибудь выяснил? — обратилась она к Павлику и уже по его лицу поняла, что ничего хорошего не услышит.

— Лена… — Павлик громко крякнул, прочищая горло. — Лена, по-моему, на чердаке нашли раненого Дмитрия Андреевича.

Ни один мускул не дрогнул на лице Голубевой, она уже знала ответ, когда увидела карету «Скорой помощи» и полицейские машины. Елена молча развернулась и спокойно пошла к калитке. Уже знакомый ей парень лениво курил, облокотившись на забор. Он мельком взглянул на Елену и тут же отвернулся, глубоко вздохнув. А она стремительно подалась вперед и, изо всех сил толкнув детину на снег, кинулась внутрь коттеджа.

— А ну-ка стой! — взревел парень, поднимаясь с земли. — Стой, тебе говорю!

Голубева бежала так, что кровь стучала в висках. В одну секунду она взлетела на третий этаж недостроенного коттеджа и остановилась как вкопанная, заметив мужчину в белом халате, тоже курившего возле открытого окна.

— Как он? — Голубева бросилась к врачу.

— Он? — мужчина посмотрел на нее непонимающе. — Он? Ах да, самоубийца? Он, увы, уже труп. Мы не успели.

Дальше все было словно в замедленной съемке. Лена медленно, очень медленно поднялась на чердак и тут же встретилась лицом к лицу с той самой женщиной, которая бегала за сумкой в карету «Скорой помощи». Она снимала резиновые перчатки и отряхивала колени. Несколько человек в полицейской форме суетились возле тела, накрытого брезентом.

— Что вы здесь делаете? — к Голубевой подошел один из них.

— Держите ее! — наконец-то появился запыхавшийся охранник, которого Елена толкнула в снег.

— Кто это? — Елена ни на кого не обращала внимания, глядя на накрытое брезентом тело.

— А вы кто? — к ним подошла женщина.

— Я? — Лена поперхнулась, резкий кашель согнул ее почти пополам. — Я… Я секретарь фирмы, — начала было объяснять Голубева, но взглянула в их откровенно скучающие лица и замолчала.

— Идите вы отсюда, девушка, — охранник отдышался и цепко схватил ее за локоть.

— Подождите, — Голубева остановилась. — Я ищу Дмитрия Андреевича, это он? — голос ее дрогнул, а по щеке поползла слеза.

Мужчина как-то странно на нее взглянул, но ничего не ответил, а просто отошел в сторону и закурил. Голубева поняла, что ей разрешили подойти.

Эти несколько метров, до накрытого брезентом тела, она шла, кажется, целую вечность. «Только бы это был не Дима, только бы это был не Дима, только бы это…» — словно заклинание, повторяла Голубева одну и ту же фразу, хотя все знала. Это был он. Она подошла к трупу и замешкалась — снять с лица брезент у Лены не хватило духу, и поэтому она отогнула брезент с ног покойного. И сразу же узнала туфли и брюки. И тогда, все еще не веря собственным глазам, откинула брезент с лица. Это был Дима. Серый, с синими губами, все лицо в крови.

— Кто пустил к телу постороннего?! — заорал кто-то, оглушительно сопя. — Марш отсюда!

Голубева совершенно спокойно отошла от Димы, спокойно спустилась вниз и вышла во двор. Миновав забор, она вышла на улицу. У нее был эмоциональный шок.

— Как он? — подбежал к ней Павлик.

— Он умер, — Лена подняла глаза. — Он застрелился.

Глава 25

На похоронах она не была, просто не нашла в себе сил еще раз посмотреть в лицо Диме, да еще встретиться с его законной женой. Последние дни она все время проводила на работе, однако почти ничего не слышала и не видела вокруг. Голубева все время думала о Диме, о его словах, которым раньше не придавала особого значения.

«За девушку, которая скрасила мои последние месяцы» — ведь именно так он и сказал накануне своей смерти. А это значит, что он уже знал результаты анализа, но тогда почему ждал утра?

Голубева многое теперь понимала, поняла, почему Дима порой не мог сдержать свои эмоции, почему так долго и много говорил о возможной жизни «на том свете», почему иной раз замолкал, словно боялся проговориться. Тот дурацкий розыгрыш по поводу рака, в санатории, уже не казался ей таким нелепым. Скорее всего, Дима действительно хотел тогда сказать правду, но почему-то передумал и в последний момент обратил все в шутку. Но почему тогда он подвергал ее опасности заразиться — Елена не понимала. Находясь в ужасном душевном состоянии, она так и не смогла вспомнить, был ли у них незащищенный секс или нет. Ей бы самой сдать анализы, но Елена ужасно боялась увидеть заключение «положительно».