Закадычная соперница

Людмила сидела в кресле, глаза ее были открыты, а на груди расползлось огромное кровавое пятно. Ее длинные белоснежные волосы были в каплях крови, а прекрасные фиалковые глаза неподвижно застыли. Лена закрыла рот руками и попятилась — Людмила была мертва. Когда зазвонил сотовый, Голубева едва не закричала в голос, но, увидев незнакомый номер, автоматически поднесла трубку к уху.

— Нашла ее? — это был Вертинский. Голубева молчала, не в силах произнести ни слова.

— Она мертва. На оружии, из которого она была убита, твои отпечатки пальцев. Теперь поворачивайся и быстрее уходи, потому что если тебя обнаружат возле трупа, то мотив преступления будет очевиден. Любовница убила жену.

— Зачем? — дрожащим голосом прошептала Елена, пятясь к выходу.

— Она все знала, а ты теперь будешь молчать. Автоответчик я забрал, не ищи его.

Вертинский отключил телефон, а Голубева, не помня себя от ужаса, подошла к Людмиле и наклонилась над ее лицом. Немного поколебавшись, Елена закрыла ей глаза ладонью и опустилась рядом с креслом. Несмотря на весь ужас ситуации, она все же держала себя в руках, хотя, наверное, ее спокойствие объяснялось шоком.

Елена даже огляделась: красивая спальня, в изголовье кровати фотография в рамке — Дмитрий и Людмила обнимаются и выглядят до неприличия счастливыми.

«Оба мертвы, — Лена размышляла лениво и медленно, словно ее мозг расплавился и теперь напоминал пригоревшую кашу. — Оба мертвы, моя подруга и мой любовник».

Лена прислонилась к креслу спиной, стараясь, чтобы ледяная рука Людмилы ни в коем случае ее не коснулась.

— Красиво здесь, — в крайнем оцепенении Елена начала говорить вслух, чтобы не сойти с ума. Она сидела рядом с телом своей подруги в квартире своего бывшего любовника и не знала, что делать дальше.

— Красиво у тебя дома, Люда, — Елена судорожно вздохнула, — а ты меня никогда в гости к себе не приглашала. И Дмитрий твой меня домой не приводил, наверное, потому что в спальне стоит ваша фотография, на которой вы так счастливы. Вместе.

«Или потому что в доме есть камера видеонаблюдения», — Лена вспомнила свою мрачную шутку про хоум-видео, когда Дима ей терпеливо объяснял, почему нехорошо приводить любовницу в супружескую постель.

— Олег, как же ты оказался прав! — если бы могла, Лена бы сейчас улыбнулась. — Иногда самые запутанные истории имеют самое простое решение. В квартире, где ты совершил убийство, ведется видеонаблюдение, а ты даже об этом и не подумал.

Голубева медленно поднялась на ноги и огляделась по сторонам, камеры видеонаблюдения видно не было, но Лена точно знала, что она где-то здесь. Она подошла к большому стеклянному панно, которое висело на стене как раз напротив кресла, и принялась внимательно изучать каждый его завиток. Глазок камеры она нашла минуты через три, он располагался как раз по центру комнаты.

Лена подошла к изголовью кровати, на котором стояла фотография Дмитрия и Людмилы, и, стараясь не смотреть на их счастливые лица, все-таки на всю жизнь запомнила каждую черточку на этом снимке. Голубева взяла сотовый телефон Людмилы, который лежал рядом с семейным снимком, и набрала 112.

— Произошло убийство, — Лена спокойно продиктовала адрес, — в квартире установлено видеонаблюдение, и я как раз та самая девушка, которую вы потом увидите сами. Я не убивала, но и общаться с вами я тоже не хочу.

Голубева уже не слушала, что кричит ей оператор службы спасения, она положила телефон и вышла из квартиры, оставив дверь открытой.

Эпилог

Вот уж к чему Голубевой было действительно не привыкать, так это начинать новую жизнь. Интересно, это было ее проклятием или хобби? Она довольно часто меняла обстановку, друзей, а порой даже любимых. За плечами уже были: один неудачный брак и один удачный развод, парочка «романов века», криминальная история в родном городе и убитая подруга, которая была женой ее бывшего любовника. Елена продала «Аквариус» Матвею и уехала в далекий южный город, чтобы начать все сначала. Голубева никогда ни о чем не жалела, разве только о том, что не успела сказать Людмиле, как сильно ее любит, и попросить у нее прощения.