Заяц над бездной

Смирнов посмотрел на Брежнева изумленно.

- Не навсегда, конечно, - сказал Брежнев. – На год. Обычай у них такой. Чтобы год у нас в Кремле, значит, жили воспоминания о поездке на мексиканскую землю. Нельзя отказываться – что ты. Обычаи. А после Мексики я в Будапеште был, и вот к тебе. Так со мной и ездят. Они ни черта по-русски не понимают.

Мексиканцы, чувствуя, что речь идет о них, заулыбались и затрясли маракасами.

- Примем всех! – сказал Смирнов сердечно, - Обычай есть обычай!

Смирнов подвел Брежнева к ЗИМу.

Внутри кабриолет был устлан богатым национальным ковром.

Леонид Ильич с удовольствием пролез в машину и бухнулся на ковер.

- Ваня, давай со мной! – сказал Брежнев.

Смирнов сел рядом с Брежневым в ЗИМ.

Семен Кузьмич улыбался умиленно несколько долгих секунд, потом сообразил, что третьим к Брежневу в ЗИМ лезть ему неловко, да его никто и не звал.

Семен Кузьмич направился к своей «Волге», и через несколько минут кавалькада правительственных машин выехала из аэропорта.

Трасса из аэропорта – одна из двух ухоженных дорог республики - была празднично украшена.

Портреты Брежнева в самом изысканном и ярко национальном убранстве то там, то сям так и лезли в глаза.

- Ну, как живешь, Леня? – спросил Смирнов, с любовью глядя на друга.

Брежнев наблюдал мелькание своих портретов.

- У меня появилось противное ощущение, Ваня, – сказал Брежнев. – Меня тошнит от собственной рожи. Вот и ты постарался.

- Ну что ты… - сказал Смирнов обиженно. – Зачем ты так? Это же… обычай.

- Вот именно, - сказал Брежнев. – Обычай.

Смирнов молчал и внимательно смотрел на Брежнева.

- Устал я, Ваня. Покоя хочу, – сказал Брежнев. – Потому и приехал к тебе.

Смирнов взглянул на Брежнева удивленно.

- А ты что думал? – спросил Брежнев.

- Я думал… с рабочим визитом…

- Правильно думал, - сказал Брежнев. – С рабочим визитом. Спрячусь, Вань, я в солнечной твоей Молдавии, на денек, душой отдохну, и дальше поеду. Как Крикова - всё стоит?

- Стоит, куда денется, - улыбнулся Смирнов. – Таких сортов для тебя приготовили - закачаешься!

Брежнев откинулся на заднем сидении кабриолета. Смирнов последовал его примеру.

Над ними проплывало розово-голубое небо в тонких струях облаков.

- А небо у них такое же, Ваня, - сказал Брежнев. – Ты же был в Англии?

- Был, - сказал Смирнов. – Но небо не помню. Был по партийной работе.

- Говорю тебе, такое же небо, – сказал Брежнев. – Выходит, на небе и встретимся.

- Не нравится мне настроение твое, Леня, - озабоченно сказал Смирнов. – Не горюй, Леня. Что-нибудь образуется.

- Что образуется? – с досадой спросил Брежнев. – Ничего не образуется. Самообман все. – Брежнев печально смотрел в небо. – А знаешь, Ваня, что заяц делает, если загнать его к обрыву, на самый край?

- Что? – удивленный резкой сменой темы, спросил Смирнов.

- Прыгает с обрыва, - ответил Брежнев. - И cмеется.

- Смеется? – переспросил Смирнов.

- Да, - улыбнулся Брежнев. – Представь себе.

- А почему cмеется? – спросил Смирнов.

Беседу прервало торможение машины. Шофер Ионикэ вынужден был затормозить, потому что резко встали две «Волги» безопасности, ехавшие впереди.

Затормозили - одна за другой - все машины кавалькады.

На пути процессии, прямо на трассе, расположился цыганский табор.

Состоял он из трех десятков в прах разодетых цыган, с гитарами, бубнами и скрипками.

Впереди музыкальной орды, со скрипкой в руках, стоял Лаутар.

Едва машины остановились, оркестр грянул сумасшедшую мелодийку, и цыгане бросились к машинам.

Через минуту лимузин Брежнева был облеплен цыганами.

А еще через мгновенье зазвучал, наполнив собою всё, голос Рады.

Она шла медленно, неотвратимо – так идти может позволить себе либо глава советского государства, либо она – Рада Волшанинова. Она шла вдоль ряда правительственных машин, из которых один за другим, на звуки ее голоса вылезали, как змеи на солнце, руководители республики, шла и пела, и перебирала свои черные, как смоль, волосы, сплетенные в косу, и соблазняла душу своим низким грудным голосом - звезда цыганско-советских времен, Рада Волшанинова.

Сопровождал Раду скрипач – Лаутар.

Так вдвоем они подошли к лимузину Брежнева.

Брежнев, конечно, не смог устоять перед Радой. И никто бы не смог.

Брежнев вышел из лимузина – и все руководство республики высыпало из машин.

Цыгане окружили Брежнева плотным кольцом.

Смирнов недовольно морщился, искал глазами Гроссу – но Семен Кузьмич уже давно кружился с цыганами, и пил вино из поднесенной молодой цыганкой глиняной кружки.

Брежнев тоже выпил - из кружки, которую ему поднесла сама Рада Волшанинова. И пошел в пляс с Радой.

Вышли и мексиканцы. Они как-то сразу нашли общий язык с цыганами и присосались к кувшинам с вином.

Цыганско-мексиканско-правительственный табор с песней и общей пляской пошел по трассе по направлению к городу.

Опустевшие машины правительственного кортежа остались на трассе.

Когда делегация прошла пару сотен метров, ее догнал ЗИМ.

За рулем сидел Лаутар.

- Прыгай! – сказал он, поравнявшись с Радой – она шла под руку с Брежневым, оба от души смеялись.