Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

На поездку во Вражеское, пребывание там нужна была примерно неделя да не менее четырех дней, чтобы добраться из Вражеского, через Москву, на фронт в Галицию, в гвардии Семеновский полк. Следовательно, во Вражеском он появился примерно в первой декаде ноября 1917 г. Вряд ли из Вражеского он возвратился в Петроград. На фронт отправился не позднее 15–16 ноября. Чем он занимался, как вел себя, каково было его отношение к установившейся советской власти с 25 октября до 7—10 ноября 1917 г. точно неизвестно. Сам Тухачевский на этот счет хранил молчание.

Во всяком случае, 20 ноября 1917 г., согласно полковому приказу, он прибыл на фронт в боевой (основной) состав полка и назначен временно командующим 9-й ротой, а не «выбран ротным командиром после возвращения из плена»²⁶⁰, как ошибочно указывается в «Послужном списке» Тухачевского от апреля 1919 г. Не исключено, что такая запись в «Послужном списке» была сделана со слов самого Тухачевского.

То же самое он сообщал 27 сентября 1921 г. в своей «Записке о жизни»: «Я снова прибыл на фронт, где и был вскоре избран ротным командиром»²⁶¹. Очевидно, что в «советских условиях», находясь в составе Красной армии, Тухачевский, бывший офицер императорской гвардии, хотел подчеркнуть, что командиром роты его не назначил «монархист-командир», а избрали «революционные солдаты» за его, следует догадаться, соответствующие «революционные» настроения.

Боевой состав гвардии Семеновского полка на 4 ноября 1917 г. включал 85 офицеров, в том числе 3 полковника и 82 обер-офицера²⁶². К 19 ноября 1917 г. он сократился на 1 обер-офицера²⁶³, командира 9-й роты подпоручика А.Ф. Вальтера, убывшего к этому времени из полка по болезни. Поэтому-то Тухачевский, прибывший в полк 20 ноября, и был назначен на вакантную должность командира 9-й роты.

О поведении и настроениях Тухачевского в это время сохранились некоторые мемуарные свидетельства. Близкий полковой товарищ Тухачевского, упоминавшийся выше капитан барон А.А. Типольт вспоминал: «Мы встретились с М.Н. Тухачевским лишь поздней осенью 1917 года, после его счастливого побега из плена. Стали видеться почти ежедневно. Нам было, что вспомнить, о чем поговорить. Случилось так, что моя комната превратилась в своего рода полковой клуб. Сюда набивались офицеры, унтер-офицеры, солдаты. Шум, споры, облака табачного дыма. Впечатление такое, будто все проснулись после многолетней спячки и каждый сейчас же, немедленно должен получить ответы на вопросы, терзавшие всех нас в последние месяцы. Михаил сосредоточенно прислушивался к нашей полемике, но сам высказаться не спешил. Чувствовалось, что в нем происходит напряженная внутренняя работа»²⁶⁴.

Однако отмалчивался Тухачевский, видимо, недолго. Ознакомившись со слов офицеров с фактами разложения армии, непослушания, недисциплинированности солдат, что было ему неведомо в плену, в узком офицерском кругу Тухачевский выразил свое вполне определенное отношение к революции и охваченным ею солдатам, назвав их «сволочью». Но при этом он достаточно ясно дал понять своим однополчанам-офицерам, что найдет способ обуздать эту «сволочь» и «что он, Тухачевский, готов пари держать, что через два года он будет командовать этой сволочью и что она будет ходить туда, куда он ее погонит, как ходила при царе»²⁶⁵. И Тухачевский уже тогда начал реализовывать свои намерения.

«В России – революция, – еще одно анонимное свидетельство о поведении будущего маршала после возвращения из плена. – Тухачевский внимательно следит за событиями, очень интересуется литературой о французской революции, зачитывается описаниями уличных боев…В интимных разговорах с полковыми товарищами он (т. е. Тухачевский) проявляет некоторое увлечение революцией, – вспоминал анонимный свидетель, – но внешне остается тем же строго дисциплинированным гвардейским офицером»²⁶⁶, хотя и «принимал участие в работах пресловутого полкового комитета…»²⁶⁷. Таким образом, Тухачевский не все время отмалчивался, хотя, видимо, первоначально это было так. Вскоре он стал заметен как «активист» полкового комитета. На первый взгляд, странно, что капитан Типольт хранит по этому поводу полное молчание. В советские времена, когда были опубликованы его воспоминания о Тухачевском, сведения о работе будущего маршала в полковом комитете были бы крайне уместны. Они могли свидетельствовать о революционной активности Тухачевского еще до вступления в Красную армию.