Загадочная душа и сумрачный гений

«Кое-что о превратностях судьбы. Или как приятно быть добрым волшебником, — Бутаков внимательно разглядывал замершую на скамье худощавую фигуру в длинном черном пальто с поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпе-котелке. Рядом с человеком, возле скамьи, лежали его очки, которые он небрежно положил, или они сами свалились с его носа, когда их владелец заснул, — Пожалуй, Врубель мог с такой натуры написать своего „Поверженного демона“. Хотя, нет. Здесь, скорее, подошло бы: „Человек разгромленный“.

Странно. Кроме жалости и участия, в душе нет больше, ни обид, ни гнева. За то, что последним деянием Джона Холланда на его фирме, была передача японцам нашего заказа. Тех самых пяти субмарин типа „Фултона“, от постройки которых на Балтийском заводе Государь решил отказаться в марте…»

Не ведал тогда капитан 2-го ранга Бутаков, что и сам он, благодаря неким добрым волшебникам, не умрет в феврале 17-го на штыках матросов бунтующего Кронштадта. Что его окровавленное тело не рухнет с парапета на кучу тел растерзанных офицеров, и не «сядет» подле них, прислонившись сломаной спиной к гранитной облицовке набережной. Что в тот роковой день не будет забита прикладами мать — вдова «отца тактики русского парового и броненосного флота», а рядом с нею не будет обесчещена и застрелена его, уже контр-адмирала Александра Григорьевича Бутакова, любимая жена…

* * *

— Мистер Холланд? Проснитесь. Проснитесь, пожалуйста…

— Кто это?.. Что Вам угодно? — Джон, близоруко щурясь, торопливо нашаривал рукой пропавшие очки, — Спасибо. Мои… О, какая встреча! Капитан Бутаков. Кто мог подумать? Каким ветром Вас занесло в Филадельфию? Да еще сюда, на пленер? Время-то позднее…

— Ваши домашние направили меня в паб. А там сказали, что после пятого стаканчика Вы обычно идете отдыхать в парк.

— Что значит «обычно»? Только вторую неделю… — Джон явно смутился. Выглядеть в глазах кого бы то ни было опустившимся, спивающимся субъектом он не хотел.

— Но сегодня Вы имели все шансы сильно простудиться. Уже не май месяц.

— А Вам-то, простите, какое дело до меня и моего здоровья, молодой человек? Или, получается, что Вы меня специально искали? Может быть, и прикатили сюда из столички сугубо по мою душу?

— Не поверите, но именно так, — улыбнулся Бутаков, — Вы позволите присесть?

— Пожалуйста, скамейка длинная…

Только какой теперь у Вас может быть до меня интерес? Я же нынче «технический авантюрист» и понимаю что-то исключительно в сальфеджио, да в игре на фортепьяно. А там, рядом с Вами в Вашингтоне, теперь полным-полно самых настоящих специалистов в области подводного плавания. Дипломированных, между прочим…

Или с «Фултоном», то есть с «Сомом», что-нибудь приключилось, Боже упаси? — вдруг возбужденно вскинулся Джон, окончательно выходя из сонного ступора, — Но наши газеты ни о чем таком не писали…

— «Сом», слава Богу, в полном порядке. Кстати, у командира и офицеров отзывы о корабле очень хорошие. Вам велено кланяться.

— Спасибо. Камень с души. Но тогда, какого еще рожна я Вам понадобился?

— Вобщем, дело в том, что наш новый Управляющий министерством, вице-адмирал Дубасов, не желает вести дела с господами Райсом, Фростом и их новыми инженерами без Вашего участия. А вопрос о серии «улучшенных» «Сомов» стоит весьма серьезно.

Да, я Вас прекрасно понимаю. И знаю, что Вы хотите мне сказать по их поводу. Но позвольте, сначала я изложу то, что мне поручено начальством до Вас донести, а потом уж выскажете все свои возражения в любых непарламентских выражениях? О’кэй?

— Ладно. Потерплю. Ради Вашего нового начальства.

— Как нам стало известно, процесс «Холланд против Райса» подходит к кульминации. И Вы, к сожалению, имеете очень высокие шансы его проиграть. В результате, хозяева «Холланд торпедо боутс» завладеют Вашими главными патетами окончательно.

Но такого развития событий НАМ желательно не допустить…

Предполагая, что сложности с судом у Вас в первую очередь связаны с финансовыми вопросами, в частности, с оплатой адвокатов, мне поручено передать Вам двадцать тысяч долларов. За консультационные услуги при покупке и освоении «Фултона».

— Простите? Что Вы сказали?.. Сколько!? Я не ослышался? Двадцать…

— Ровно двадцать тысяч североамериканских долларов.

Вы как предпочтете получить? Наличными? Или же я должен буду положить деньги на указанный Вами счет?

— Подождите, Александр. Я должен все это… переварить. Все так неожиданно, и…

— Неожиданным для нас было то, как двое этих, с позволения сказать, бизнесменов, с Вами обошлись. Но Вы ведь не отказались от борьбы, Джек? Вы в силах дать им бой?

— Да, мой дорогой! Да, мой друг! Уж теперь-то мы повоюем…

Как, как же говорил тот болгарин?.. Господи, запамятовал… Ах, ну, конечно же: «На Небе Господь Бог, а на земле — Россия!» Золотые слова. Воистину, золотые!

Может быть, мы пойдем, согреемся немножко, пока в пабе не закрылись?

* * *