Загадочная душа и сумрачный гений

Василий не видел содержимого этого конверта. А если бы и видел, вряд-ли смог бы прочесть текст находящегося в нем письма. Во-первых, он не владел ирландским языком. Во-вторых, часть его, а именно, то, кому оно адресовано, и первый абзац, были написаны «фенийским шифром». Возможно, его уже умели разбирать детективы Скотланд-Ярда, но для Балка эта часть текста оказалась бы непосильным ребусом. Однако, он имел перед британским сыщиками одно неоспоримое преимущество, — Василий практически наизусть знал, как само это послание, так и адрес человека, который должен был его прочесть.

Единственное, чего он не знал об этом письме, так это подробностей его появления. А они были прямым следствием его же, Василия Балка, меморандума «Об ирландском вопросе», отправленного Государю летом 1904-го. Ознакомившись с ним и выудив из Вадика все, что тот припомнил о Пасхальном восстании, ИРА и ольстерских событиях, сотрясавших устои Соединенного королевства в 60-х — 80-х годах 20-го века в нашей истории, Николай вызвал к себе Дурново. И «Дублинский экспресс» тронулся…

Глава 7 Английский вопрос? Ирландский ответ!

Вашингтон, Филадельфия, Нью-Йорк, Дублин, Октябрь 1904-го года — апрель 1905-го года

В один из дождливых октябрьских вечеров, морской агент России в Вашингтоне, как обычно по дороге к себе на квартиру, зашел в «Виллард». Кухня ресторана при этом отеле ему нравилась. За ужином Бутакову передали визитку незнакомого инженера из Бостона, просившего разрешения подсесть к столику русского офицера.

Возражать Александр Григорьевич не стал: на фоне идущей русско-японской войны ему неоднократно приходилось рассматривать предложения по приобретению проектов разнообразного «чудо-оружия» для нашего флота от предприимчивых янки.

Поток таких ходоков не прерывался с того самого дня, как в американских газетах появились статьи про скорый отъезд в Россию инженеров-двигателистов из компании «Стандарт», и о покупке ведомством Великого князя Алексея Александровича всех их новых моторов за какие-то сумасшедшие деньги. А после того, как до читателей здешней прессы дошла информация, что с месяц назад холландовский «Фултон» был замечен в гавани Кронштадта, и недели не проходило, чтобы на стол к Бутакову не ложились два-три очередных коммерческих предложения. Вроде супермины, которую нельзя вытралить ничем и никогда, или «абсолютного» трала, который обезвредит любую мину. Причем, и то и другое — от одного изобретателя…

Но настроившийся на критически-юмористический разбор очередного технического бреда под бокал хорошего вина, кавторанг обманулся в своих ожиданиях. Возникший в кресле перед ним худощавый «мистер» с аккуратно подкрученными усиками и цепким взглядом, производил впечатление человека серьезного и знающего себе цену. Новый темно-песочный твидовый костюм-тройка сидел на нем не хуже, чем военная форма, а приветливая улыбка как-то не очень сочеталась с холодком, таящимся в глубине светло-серых глаз.

Выдержав протокольно-секундную паузу, и позволив Александру Григорьевичу себя как следует рассмотреть, незнакомец обратился к Бутакову на чистейшем русском языке:

— Имею честь представиться, Комиссаров Михаил Степанович, ротмистр. Офицер по особым поручениям департамента полиции…

Я удивил Вас немножко маскарадом, Александр Григорьевич?

— Рад знакомству. Догадываюсь, Вас, любезный Михаил Степанович, привело ко мне нечто значительное, если так интригующе обставлено Ваше появление за океаном?

— Да. Серьезное и весьма спешное поручение особенной государственной важности. Причем, как по линии моего министерства, так и Вашего. Мы сможем сегодня поговорить без лишних свидетелей?

— Есть у меня пара тихих местечек. Но сначала, давайте покушаем. Полагаю, полчаса не столь критичны в Вашем деле, не так ли?..

Небольшая, уютная кофейня возле Ботанического сада, как и предполагал Бутаков, в это время была практически пуста. Устроившись со своим новым знакомым в уголке, где никто не мог им помешать, они заказали по чашечке ароматного напитка со сливками, после чего Комиссаров приступил к выполнению поручения.

Сначала он передал Бутакову письмо Дубасова. В нем он поздравлял Александра Григорьевича с награждением орденом Владимира третьей степени за приобретение им критически важных для флота технических и технологических новшеств. И в нем же адмирал поручал своему агенту оказать Комиссарову любое посильное содействие в деле, к которому департамент полиции счел нужным привлечь Александра Григорьевича. Мало того: управляющий Морским министерством категорически запрещал Бутакову общаться с кем-либо по вышеозначенному вопросу, кроме сидящего сейчас напротив него офицера. И перед ним же поручал держать отчет.