Загадка старого клоуна

А потом — вперевалку — выходит на арену медведь. И начинает делать упражнения на гимнастических снарядах — и солнце на турнике крутит, и крест на кольцах делает, и что только не выделывает…

А другой медведь на велосипеде педали крутит, а еще один на мотоцикле шпарит, аж дым идет.

И вот после медведей на арену выходит… кто? — конечно же, клоун.

И начинает… Нет! Нет. не могу я вам пересказать циркового представления. Не поддается оно пересказу. И хотя это был не Олег Попов., я хохотал. Я хохотал так, что у меня щеки заболели.

Спасибо тебе, цирк!

Ты мне был так нужен сейчас!

Я почувствовал, я знал, что теперь мне уже будут не так страшны насмешки, все эти «гав-гав», «жжжж» и всякое другое. Я зарядился юмором, смехом. И был готов держаться. Держаться и не сдаваться.

Назавтра, в воскресенье, я снова пошел в цирк.

В воскресенье было аж два представления, на которые я мог пойти, — утреннее и дневное. Я уже не стеснялся, смело бросался в поисках «лишнего билетика». И мне повезло. На утреннее я билет достал. А потом и на дневное.

Все номера я уже знал наизусть. Но мне не надоело их смотреть еще и еще.

Цирк стал для меня родным домом.

И вот во время другого, дневного, представления…

Глава 3 Цирк. Неожиданная встреча. Таинственный дедушка. Чак рассказывает мне про свое детство в антракте

Я сидел в почти пустом затемненным зале и смотрел, как униформисты под наблюдением дядечки в длинном халате натягивали над ареной сетку, готовясь к второму отделению. Во втором отделении выступали воздушные гимнасты. И дядечка в халате был их руководителем. Я уже это знал. Выходить в фойе мне не хотелось. Смотреть, как все едят мороженое или конфеты — только дразнить себя. Что и говорить, конечно, мне хотелось мороженого, но… все деньги на билеты.

Я сидел и глотал слюну.

И вдруг сзади, из-за моей спины появилась рука с порцией мороженого.

— Возьми, пожалуйста!

От неожиданности я даже подскочил. Повернул голову. Надо мной нагнулся дедушка в сером свитере. Старенький, всё лицо в морщинах, с такими же голубыми, как у моего деда Гриши, глазами.

— Возьми, пожалуйста!

— Ой! Что вы! Не нужно! Спасибо! — смутился я.

— Ну, не обижай меня. Я же от чистого сердца. — Дедушка присел на свободное место возле меня. — Я же вижу, тебе хочется. И мне хочется угостить тебя и познакомится с тобой. Ну, будь добр!

Дедушка был совсем лысый, только брови были густые и лохматые. Из-под них светились веселые голубые глаза. А над верхней губой справа была большая родинка.

Этими веселыми глазами и этой родинкой он так напоминал мне моего деда Гришу. Только у деда Гришы родинка была меньше и на левой щеке, ближе к носу.

И так он как-то душевно меня угощал, что я не стал больше отказываться и взял мороженое.

— Спасибо! Только зачем было…

— Так же говорю, познакомиться хочу, — приятно улыбнулся дедушка. Заинтересовал меня. Я тебя заметил. И вчера ты был. И сегодня на втором представлении подряд. И сам. Без родителей, без никого. И каждый раз смеешься и радуешься, будто впервые видишь.

— А вы… — Я запнулся. — Вы что… тоже часто ходите? Или работаете тут?

— Нет. Не работаю. Я уже брат, нигде не работаю, на пенсии. За восемьдесят мне.

— Да ну! Я бы вам больше семидесяти, как моему дедушке, не дал никогда.

И правда, в потертых джинсах, в свитере, он совсем не выглядел таким старым.

— Благодарю! Благодарю! — засмеялся дедушка. — Если так, то это только благодаря цирку. Цирк, брат, — это великое дело! Да я думаю, тебя не нужно агитировать. Ты любишь цирк так, как и я.

— Люблю, — признался я.

И, наверно, мечтаешь стать артистом цирка. Скорее всего клоуном.

Я покраснел.

— Ты не стесняйся. Это, брат… — он сделал широкий жест и хотел еще что-то сказать, но тут подошла женщина с маленьким мальчиком, на месте которой он сидел, и дедушка резко поднялся.

— Извините, пожалуйста! — и, обращаясь ко мне, сказал: — Ты после окончания сразу не убегай. Хорошо? Я в соседнем секторе сижу. Поговорим.

— Хорошо, — кивнул я головой, спеша доесть мороженое. Уже прозвенел третий звонок, погас свет, и прожекторы осветили форганг (я уже знал, что так называется занавес, из-за которого выходят на арену артисты).

Во время второго отделения я всё время думал про странного дедушку. Кто он такой? Почему он вдруг решил познакомится со мной? Что ему от меня нужно?

И хотя все это было загадочно, тревоги я не ощущал. Дедушка мне был симпатичен.

Когда представление закончилось, я остался на месте, ожидая его. Проталкиваясь между людьми, он быстро подошел, почти подбежал ко мне.

— Ну идем, идем, я провожу тебя немного. Спасибо, что не убежал.

Мы вышли из цирка и пошли вверх по бульвару Шевченко.

— Ну, давай знакомиться. Как тебя зовут?

— Стёпа. А… вас?

— А меня Всеволод Мстиславович. Наверно, не выговоришь сразу. Но ты называй меня, как все — Чак. Это моя фамилия. Меня всю жизнь по фамилии называли. Потому, что фамилия краткая, а имя и отчество длинные и трудные. И я привык. Ты в Киеве недавно, правда?