Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?

Вот так это движение и началось в 1915-м, в Монахане, в Ирландии, хотя его основатель Джордж Джеффрис сам был родом из Уэльса. Название "Елим" можно найти в книге Исхода 15:27. Моисей вел израильтян сквозь пустыню, и все были несчастными, уставшими и искали божьего знамения, когда вдруг пришли в Елим, оазис, где было двенадцать источников и семьдесят финиковых дерев, и путники расположились там станом при водах.

Если курица твоя прекратила нестись – помолись над ней, и яйца непременно воспоследуют. На пасхальных службах мы всегда благословляли кур – ведь многие прихожане их держали; наши жили в специальном загончике, а у большинства людей бегали и гадили прямо на задних дворах. Визит лисицы вскоре превращался в притчу о воровских замашках Сатаны. А курица, которая не желала нестись, несмотря на возносимые над нею молитвы, была подобна душе, отвратившейся от Иисуса – гордой и бесплодной.

Если вы вывешивали постиранное белье, и тут приключался дождь, нужно было собрать несколько верующих и помолиться о хорошем иссушающем ветре. Поскольку телефонов ни у кого не было, мы часто ходили по соседским домам и просили о помощи. Не миссис Уинтерсон, конечно – она молилась в одиночестве, стоя, словно ветхозаветный пророк, а не грешник, преклоняющий колени.

Ее страдания служили ей защитным доспехом, и постепенно он прирос к ее коже. А потом она уже не могла его снять. Она умерла в боли – и не было средства, чтобы эту боль облегчить.

Для остальных же – и для меня в том числе – уверенность в том, что Бог где-то рядом, придавала смысл шатким условиям, в которых мы обитали. У нас не было банковских счетов, телефонов, автомобилей, в домах не было туалетов, и зачастую – ковров; не было уверенности, что ты не потеряешь работу и было очень мало денег. Церковь была местом взаимной помощи и давала надежду. Я не знаю никого, включая себя, кто чувствовал бы себя угодившим в ловушку или отчаявшимся. Разве имело значение, что у нас была всего одна пара туфель и постоянно не хватало еды по четвергам, за день до выплаты жалованья? Взыскуйте прежде всего Царства божьего, а все остальное приложится...

Хороший совет – если Царство божье есть место, обладающее истинной ценностью, место, где факты и цифры повседневности ничего не значат, если вы любите его ради него самого...

В мире, ставшем утилитарным и механическим, символ Царства божьего – именно символ, а не само место – возвышается, словно вызов, который любовь посылает высокомерию власти и обольщению богатством.

Вечер понедельника – собрание сестер.

Вечер вторника – изучение Библии.

Вечер среды – молитвенное собрание.

Вечер четверга – собрание братства Блек-энд-Декер.

Вечер пятницы – молодежная группа.

Вечер субботы – религиозное бдение (выездное).

Воскресенье – весь день Господу твоему.

Вечера братства Блек-энд-Декер были посвящены практическим делам – ремонтным работам в церкви или помощи кому-то из братьев дома. Субботние религиозные бдения были воистину самым запоминающимся событием недели, потому что обычно мы отправлялись в другую церковь или, если было тепло, в евангельский палаточный поход.

Наша церковь владела огромным шатром, и каждое лето мы отправлялись по разным местам в Поход Славы. Мои мама и папа заново заключили брак во время такого похода, в шатре, установленном на куске ничейной земли под виадуком в Аккрингтоне.

Мама любила Походы Славы. Я не думаю, что она веровала хотя бы в половину того, во что ей полагалось веровать, и к тому же она изобретала свою собственную теологию. Но я полагаю, что тот вечер в шатре Славы, когда они с отцом обрели Господа, остановил ее от того, чтобы уйти из дома с маленьким чемоданчиком и никогда больше не возвращаться.

Так что каждый год, когда миссис Уинтерсон видела в поле шатер и слышала, как фисгармония играет гимн "Пребудь со мною", она хватала меня за руку и произносила: "Я чую Иисуса!"

Запах брезента (а летом в северной части Англии постоянно идут дожди) и запах супа, готовящегося, чтобы накормить верующих после церемонии, и запах влажной бумаги, на которой напечатаны слова гимна – вот как пах Иисус.

Если вы хотите спасать души – а кто не хочет? – тогда шатер это самое подходящее строение, как мне кажется. Это метафора нашей временной и быстротечной жизни – не имеющей фундамента и готовой опрокинуться от ветра. Это заигрывание со стихиями. Ветер дует, шатер дрожит, но кто здесь чувствует себя потерянным и одиноким? Ответ – все мы. Фисгармония играет "Обрети в Иисусе друга".

Внутри шатра вы чувствуете симпатию ко всем, кто рядом, даже если вы с ними не знакомы. Сам факт пребывания вместе в палатке – сродни кровной связи, и когда вы видите улыбающиеся лица, когда чуете запах супа, а стоящий рядом спрашивает, как вас зовут, тогда, скорее всего, вы взалкаете спасения. Запах Иисуса – хорошая штука.

Людям из поколения моих родителей шатер напоминал военные времена. Не настоящую войну, но то время, когда обычные правила не работают. Вы можете забыть о счетах и заботах. У вас у всех одна общая цель.