Зачарованные

Было рано, и трава еще была тяжелой от остатков ночной росы. Слабый серебристый свет упал на наш участок, лучами разбегаясь вокруг высоких нор бесшерстных. Мне нравилось это время, время перед тем, как они просыпались. Я впивала сладкие запахи древесной коры и земли. Струйка прохладного воздуха щекотала мне усы.

Наш час.

Пайри выскочил из-за упавшей ветки со стороны зеленой полосы – его шерсть вздыбилась, хвост был высоко поднят. Он подпрыгивал, носился кругами и рычал от волнения:

– Айла, идем быстрее! Там что-то есть в траве! Я слышу, как оно бормочет!

Я отвела уши назад:

– В траве всегда много всякого.

Папа принес мне шкурку для лапы, брошенную бесшерстными во дворе. Я грызла ее упругую нижнюю часть. Вкус был отличным. И она попискивала, когда я сгибала ее лапами.

– Нет, это совсем другое! – воскликнул Пайри. – Идем, я тебе покажу!

Он ткнул меня носом и лизнул в ухо. Я оставила шкурку для лапы, подтолкнув ее к углу норы, чтобы потом снова взять.

– Это что, какое-то существо с прекрасным голосом?

Я завиляла хвостом в предвкушении. Я пыталась найти певца уже целую луну, но безуспешно.

Бабушка наблюдала за нами от входа в нору:

– Куда это вы собрались, мелкие?

Пайри весело подскочил к ней:

– Там кое-что, бабушка, там, на зеленой полосе! Я хочу показать это Айле. – Он повернулся ко мне. – Нет, это не существо с прекрасным голосом. Оно не поет, иначе бы я не назвал его «это», ну… Ох, ты сама увидишь!

Бабушка притворилась строгой:

– Тебе лучше оставаться здесь, рядом с норой. Я не хочу, чтобы ты в одиночку гонялась за кошками.

– Да там мама на зеленой полосе, – сказала я. – И Пайри сам только что там был, верно?

Мы оба уставились на бабушку с самым умоляющим видом. Ее пушистый нос дрогнул, и я поняла, что она нас отпускает.

– Держитесь ближе к матери! – крикнула она нам вслед, когда мы уже перепрыгивали через упавшую ветку.

Пайри крадучись пошел через колышущуюся траву зеленой полосы, время от времени останавливаясь, вытягивая шею и настораживая уши. Я повторяла его движения, тоже прислушивалась, низко опустила хвост. Трава на зеленой полосе была намного выше, чем на нашем участке. Висевшие на ней капли росы рождали бесчисленные крохотные огоньки, ловя первые лучи поднимавшегося солнца. Роса намочила мою шкуру, пока я кралась в траве.

– Вон там! – прошипел Пайри чуть слышно.

Я насторожила уши. И уловила хриплое… карканье? Это был самый странный звук, какой я только слышала.

– Что это? – беззвучно спросила я.

Мы подкрадывались все ближе, останавливаясь, когда существо снова начинало квакать. Оно никуда не убегало. Мы обогнули куст, направив вперед усы. Оно кричало удивительно громко в тихом утреннем воздухе… разве способно маленькое существо издавать такие звуки? А оно должно было быть маленьким. Оно пряталось впереди, между пучками высоких вьющихся растений.

Я осторожно протянула лапу и отодвинула вьющиеся стебли, а Пайри притаился рядом со мной. То, что я увидела, выглядело как влажный зеленый шар, – это было какое-то мокрое существо не крупнее лисьей лапы. Я придержала стебли, а Пайри осторожно двинулся вперед, низко опустив нос и принюхиваясь. И вдруг зеленый шар подскочил в воздух, вытянув лапы, которые были намного длиннее его тела. Он пролетел над нашими головами, и мы прижали уши.

Как высоко! Как быстро!

Вот уж странное оказалось существо, совсем без хвоста, да еще с таким громким хриплым голосом!

– А, вот вы где, малыши…

К нам спешила мама. Она бросила на траву убитую мышь. Все мысли о зеленом существе были тут же забыты, как только мы впились зубами в еще теплую мышь, рыча и повизгивая. Когда мы все съели, мама заявила, что умоет нас, и принялась вылизывать нам носы мягким розовым языком.

Кончик моего носа был влажным. Я ощущала, как чей-то язык вылизывает мою морду и усы. Я тихо мурлыкнула, думая о мыши и о тех утренних часах на зеленой полосе, с мамой и Пайри.

– Айла, Айла, ты как?

Это не был голос мамы или Пайри.

Кто-то подтолкнул меня носом, легонько дернул за усы.

– Открой глаза. Посмотри на меня, и я тебе помогу.

Влажная трава зеленой полосы исчезла, боль вернулась на свое место, вгрызаясь в заднюю часть моей головы и кусая за язык. Я не хотела открывать глаза… я хотела вернуться на зеленую полосу, но глаза открылись сами, по собственной воле. Сначала я увидела Сиффрина как некую красную тень. Он склонялся ко мне с напряженным видом. Усы Сиффрина раскачивались надо мной, длинные и ровные, и они тоже вздрагивали от напряжения.

На его тонкой мордочке отражался страх.

– Скажи, что не так? Чем больше я пойму, тем лучше смогу понять.

Я моргнула, и по моим глазам словно царапнули кошачьи когти. Я попыталась сглотнуть, но язык распух.

– Голова, – прохрипела я. – Когда я упала назад…

Мой голос звучал очень странно. Он был сдавленным и хриплым, как у того существа с зеленой полосы. Если бы я была такой сильной, чтобы прыгать так, как оно…

– Должно быть, ты ударилась головой. И прикусила язык. Тут кровь…

Сиффрин осторожно облизал мой рот, и я поморщилась. Язык как будто порезали на полоски.