Забытые письма

«Дорогой Саша! Извини за беспокойство своими просьбами. Опять обращаюсь по части транспорта. Не откажи в содействии получения билета и места представителю моего шефа, Ремизову Ивану Михайловичу, в поезде на воскресенье 14 апреля «Москва– Ташкент», поезд № 8. Заранее благодарю и еще раз прошу извинить. С приветом Н. Никифоров.»

Документ, который был следующим, Оля перечитала несколько раз, так как каждое слово очень характеризовало то послевоенное время. Он многое рассказал о ее любимом дедушке. Это был командировочный бланк Министерства Текстильной Промышленности СССР от апреля 1946 года за номером 1103, заполненный пером фиолетовыми чернилами, с подписью заместителя министра, сделанной синим карандашом (!).

КОМАНДИРОВОЧНОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ

Выдано Ремизову Ивану Михайловичу – Заместителю директора фабрики имени 1-го Интернационала «Главшерсти» МТП СССР.

Командированному в город Ташкент по приему-отгрузки жмыха и шерсти.

Срок командировки: 25 дней по «07» мая 1946 года.

Основание: Приказ «Главшерсти» МТП СССР от «12» апреля 1946 г. № 270-К.

Действительно при предъявлении паспорта.

Зам. Министра Текстильной Пр-ти СССР

(Подпись (синим карандашом))

На обратной стороне он содержал отметки о прибытии в город Келес – 20 апреля и убытии 10 мая 1946 года.

Оказывается, Иван Михайлович в эти годы занимал должность заместителя директора фабрики! Оле мама рассказывала, что эта фабрика работала на оборонную промышленность. Выпускала ткани для одежды военнослужащих. Все было очень непросто и с этой командировкой в Ташкент – подписывал сам заместитель министра Текстильной промышленности. Да и пунктом прибытия и убытия являлся город Келес. Значит, в Ташкенте дедушка Иван был только проездом! Вот такие трудности существовали для его поездки и встречи с Лидией!

Следующее, тридцатое письмо, от Лидии было последним в череде ее писем о любви к Ивану. Оно было написано очень мелким почерком и, Оля бы сказала, небрежно, с чернильными пятнами и на оторванном листе. Да и дата письма удивляла тишиной почти в три месяца.

«20.06.1946 г. г. Ташкент

Дорогой Иван!

На следующий день после твоего отъезда проводила родителей. Как сразу стало скучно и пусто. Настало для меня и Женечки напряженное время. К концу семестра накопились пропущенные часы по практическим занятиям, пришлось отрабатывать. Занималась по 10 часов, утомлялась очень. Сдала коллоквиумы, контрольные работы, зачеты по нормальной физиологии, общей микробиологии, биохимии. Сейчас готовлю экзамены. Женечка писала письменное сочинение. Изложение получилось большое и красивое. Сдала работу первая; видимо, поторопилась и сделала ошибку: «тоже» написала вместе (в том случае надо было раздельно). Её мечта закончить десятилетку с отличием, т. е. с золотой медалью провалилась. Дирекция школы относится к Женечке исключительно, ее имя было известно в ГОРОНО, она была занесена в кандидаты медалисток. И, несмотря на это, ей поставили только «четыре». На весь класс – ни одного «отлично», два «хорошо», остальные «удовлетворительно». Да, какая строгость! Остальные предметы пока сдает на «отлично». Стараюсь, конечно, успокоить ее, но вообще-то получилось не совсем приятно. Теперь ей придется сдавать вступительные экзамены при поступлении в институт. Посылаю заявление. О зачислении ее без аттестата не приходится и думать. Могут лишь сообщить условия приема, срок сдачи экзаменов и т. д. Вскоре после отъезда родителей крестили Женечку. Крестные родители – мы с тобой. Надеюсь, не против?! Ты записан и считаешься ее вторым отцом. Она – твоя дочь, должен любить ее как родную. С устройством ее в институт, надеюсь, поможешь. Твоя обязанность: беспокоиться и следить за ней. Она же должна почитать тебя, «как отца родного» – это слова батюшки, просил передать тебе. Из дома что-то давно нет писем. Беспокоюсь. Твои письма с дороги и одно из дома получила. Перевод получила. Как себя чувствуешь? Теперь не утомляешься на работе, как прежде, должен поправляться. Береги себя. В дни войны молила Бога, чтобы оставил тебя в живых. Молюсь и сейчас за благополучие в работе. Будь здоров. Храни тебя Господь!

Привет Кате.

Целую тебя, твоя Лида. Привет от Женечки. Привет от Верочки и дяди Вани особо. Привет от остальных родственников.

Иван, извини за неаккуратное письмо – 2 часа ночи, еле сижу, утомилась, хочется спать, извини.

Целую тебя, твоя Лида.»

«Деловое письмо», – подумала Оля. К моменту приезда Ивана Михайловича в Ташкент приехали родители и родственники Лидии. И, очевидно, был зарегистрирован брак между ними в день, когда Иван был там проездом в город Келес! Насколько Оля поняла, то Женя собиралась ехать учиться. Иван должен был передать заявление на поступление, «беспокоиться и следить за ней».

Следующее по датам было письмо Ивану от какого-то Сергея.

«Здравствуй, уважаемый Иван Михайлович!