Забытые богом

Скручивая крышку зубами, он мысленно благодарил покойного Дубровина за обычную резьбу, без всяких «антидетских» секретов. Перегнувшись через стол, насколько позволяла скованная поза, Макар аккуратно всыпал порошок в бутылку и бокал старика. Флакон с остатками сунул себе между ног. Туда же выплюнул обслюнявленную крышку. Поколебавшись секунду, все же поборол соблазн стянуть со стола скальпель. Его пропажа сразу бросилась бы в глаза. Макар вовсе не был уверен, что, даже если перепилит скотч, сможет стоять на ногах, долгое время лишенных нормального кровообращения. Сейчас физической силой дело не решить. Мало завладеть оружием, надо еще удержать его.

Скворцов поспешно вернул руку в исходное положение, слегка притопив подлокотник. Как раз вовремя. На кухне что-то упало, со звоном запрыгав по кафельным плитам, и свист возобновился вновь. Он летал под сводами пустого ресторана, вырывался на улицы мертвого города. Обманчиво беззаботный, жуткий, он переплетался с мягкими шлепками подошв, постепенно приближаясь. Неожиданно Макар узнал песню. Эта бледная аристократичная скотина исполняла «Go down Moses»! От этого понимания свист наполнился новыми, издевательскими обертонами.

Как и в первый раз, шаги стихли за спиной. Макару стало не по себе. На мгновение показалось, что он ошибся, неверно рассчитал и на десерт ему положен короткий удар зазубренным лезвием в висок. Но нет. Бережно удерживая на ладони широкое блюдо, старик выплыл вперед. Три коржа, густо перемазанных сгущенкой, украшенные по краям виньетками взбитых сливок. В середину воткнута праздничная свечка. Ни дать ни взять – именинный торт.

– Извини, что так скромно. – Охотничий нож нарезал коржи на ровные треугольники. – Но, поверь, он вкуснее, чем кажется!

Закончив, старик потянулся за вином. Не спеша, с видимым удовольствием отпил глоток. Макар похолодел. Возле донышка бутылки белели крупинки просыпанного порошка. Улика, с головой выдающая преступника. Мина, готовая вот-вот взорваться. Макар сглотнул и отвернулся, боясь, что отражение промелькнет в его глазах.

– А, слюнки побежали? – улыбнулся старик. – То-то, дружочек! Ты налегай, не стесняйся!

С видом хлебосольного хозяина он отложил кусок торта на тарелку и пододвинул к Макару. Тот благодарно кивнул, вновь спрятав глаза.

– Знаешь, Хирург, до того как началось это дерьмо, у меня было много желаний. Я был небогатым человеком и много чего хотел. Помимо всего прочего, было у меня самое заветное – столоваться в дорогих ресторанах. Ну, знаешь – чтобы водить туда распутных девиц, пить с ними дорогущее вино. – Он изобразил рукой двусмысленный жест. – И что ты думаешь? Теперь я только в них и ем! Обедаю, ужинаю, завтракаю – в любом месте, куда бы я ни пришел. Где раньше жрали важные шишки, там теперь жру скромный я! Сила желания, дружочек! Сила желания! Вот он, ваш дорогой интерьер!

Рукой с зажатым в ней бокалом старик обвел зал. Нетвердой рукой. Макар обратил внимание на то, как плещется, бросаясь на тонкие хрустальные стенки, вино. Одинокие капли пятнали белую скатерть. Старик уже изрядно набрался, а порошок и не думал действовать. Неудивительно, при таком-то плотном ужине.

– Вот оно – ваше дорогое пойло! – Остатки вина перекочевали из бутылки в бокал. – Все желания сбываются, Хирург. Надо только хотеть искренне, по-настоящему.

Толстое донышко глухо стукнуло столешницу. Лоб Скворцова покрылся испариной. Просыпанный порошок магнитом притягивал взгляд. Чтобы не выдать себя, Макар смотрел куда угодно, только не на стол. Впрочем, выбор был не особо богат: либо отвернуться, либо наблюдать за интеллигентным людоедом. Да и этот выбор был, скорее, кажущимся. Макар попросту боялся выпускать старика из виду.

– А теперь у меня только одно желание – убить их всех. Самое сильное, самое искреннее. – Последний бокал пустел быстро, если не сказать стремительно. – Ты никогда не думал, почему мы их убиваем, дружочек? Почему неизменно остаемся живыми, в то время как они удобряют землю? Мы ведь не бойцы, не супергерои. Мы зачастую слабее наших жертв. Нет, вот, скажем, наш друг Крокодил Данди – он был настоящим крутым сукиным сыном. Думаю, он легко сожрал бы на завтрак и тебя, и меня, вместе взятых. А мы? Вот ты, Хирург, ты действительно был хирургом до всего этого?

Схватив скальпель кончиками пальцев за самый край рукояти, старик обвел им помещение, разослав по углам длинные трепещущие тени, похожие на стрелки гигантских часов. Времени – вот чего не хватало Макару. Ленивое, преступно медлительное, когда в этом нет никакой необходимости, сейчас оно мчалось вприпрыжку, оборачиваясь через плечо, чтобы показать Макару язык.

– Не совсем. Учился, но вылетел со второго курса. Так что и да, и нет.

– Студент! – понимающе покивал старик, бросив скальпель обратно. – А я – вот не поверишь, школьный учитель. Нет, серьезно! Контрошки, домашки, родителей в школу. Видишь, как оно… Мы не были созданы для войны.

Старик сделал большой глоток, оставив вина на самом донышке. Макар понял, что жизни ему осталось буквально на еще один глоток.