Забытые

Луиза под столом поставила свою ногу на его и надавила, так что он удивлённо обернулся к ней. Дело в том, что он плохо знал Камиллу, а Рик не успела проинструктировать его на предмет того, чего не следует рассказывать в присутствии её подруги. Им с Камиллой самим потребовались годы, чтобы возвести водонепроницаемые перегородки между тем, о чём можно и о чём нельзя разговаривать при личном общении.

– Да, – поспешила сказать Луиза. – Денёк выдался напряжённый, но зато мы заодно заехали за Йонасом, и это пришлось весьма кстати.

Она уже открыла рот, чтобы рассказать историю с музыкальным номером, как вдруг Камилла перебила её.

– Постой, какой муж? – воскликнула она. – Бодиль Парков же не замужем!

Рик удивлённо взглянула на неё.

– Да замужем она, замужем, – раздражённо ответила сотрудница полиции. – Она была замужем за Йоргеном, сколько я себя помню.

Камилла положила вилку с ножом и наклонилась вперёд:

– Та Бодиль Парков, которая заведовала Элиселундом до марта восьмидесятого года, замужем не была. Иначе её бы не приняли на эту должность. Там было требование к кандидатам, чтобы они не состояли в браке, и жить надо было тоже в интернате, на служебной площади.

– Тогда, значит, она скрыла это от них! – вставил Эйк, прислонившись к Луизе, когда официант подошёл забрать у него пустой фужер. – Но это, в общем, тоже можно понять, если вспомнить, с кем она сейчас живёт.

– Да ну, ерунда, – раздражённо оборвала его Луиза.

– Бодиль Парков – старая дева, – настаивала Камилла, – и в Элиселунде все уверены, что она посвятила свою жизнь работе с умственно отсталыми, потому что у них в семье тоже был такой ребёнок.

– Да, – сказала Луиза. – С её мужем произошёл несчастный случай на работе, и у него пострадал головной мозг.

– В «Жёлтых страницах» сказано, что она не замужем, – не сдавалась Камилла, но в этот момент два официанта внесли на большом блюде омаров, и она, всплеснув руками, крепко поцеловала Фредерика в губы. – А вообще я собираюсь тиснуть историю об Элиселунде в газету «Роскилле Тиденне», – сообщила она, когда омаров поставили на стол, и нагнулась поближе к сидящим напротив гостям. – Мне показалось, они не против подписать со мной договор как с фрилансером.

– Так ты снова начнёшь работать журналистом? – спросила Луиза, придвинувшись к Эйку, чтобы не мешать официанту, ставившему стеклянную мисочку с долькой лимона рядом с её тарелкой.

– Им не хватает людей в отделе происшествий, – улыбнулась Камилла, отламывая клешню у омара. – Они там всех постоянных только что уволили, хотят держать всех только на договорах со сдельной оплатой, чтобы мы им как можно дешевле обходились.

Но Рик уже перестала её слушать – она почувствовала, что Эйк положил руку ей на спину. Ей стало щекотно, когда его большой палец скользнул вдоль её позвоночника, и она вдруг обнаружила, что её нога так и стоит у него на сапоге. Луиза обвила ею его лодыжку и так и прильнула к нему, хотя официант уже отошёл от них.

* * *

– Эйк, – пробормотала она, проснувшись на следующее утро с губами, прижатыми к его обнаженной груди. – Какое у тебя имя необычное… Тебя в честь кого-то назвали?

Обняв её одной рукой, Нордстрём запустил другую в её длинные волосы. После окончания ужина они всей компанией отправились домой к Фредерику и Камилле, и слегка перебравшая шампанского Луиза разрешила Йонасу прогулять школу на следующий день, тем более что он болел и всё равно уже пропустил несколько дней. Так что все они остались ночевать в гостях.

Йонас спал в комнате Маркуса, а Эйк присоединился к Луизе, когда она пошла в одну из расположенных дальше по коридору гостевых, чтобы постелить себе там.

– Был такой музыкант по имени Эйк Скалё. Помнишь его? – спросил он, откинув одеяло. Было жарко, несмотря на то что ночью Луиза встала и открыла окно. – Если во мне и есть что-то от кого-то другого, так это, пожалуй, то, что осталось от его души.

– Так он вроде пропал, разве нет? – отозвалась Рик, приподнявшись на локте и сверху разглядывая изборождённое морщинами лицо напарника. – Он был солистом в группе «Степные волки», совсем ещё молодой…

Нордстрём открыл глаза и посмотрел на неё снизу вверх.

– Ему было двадцать пять лет, когда он совершил самоубийство то ли в Индии, то ли в Пакистане.

– Так вот что не даёт тебе покоя? Желание уйти из жизни? – спросила женщина, проведя ладонью по его груди.

– Гмм, – пробормотал он. – Я часто думаю, что это принесло бы мне облегчение, но у меня никогда не хватало на это мужества. А это наверняка значит, что мне этого всё же не хочется.

Нордстрём притянул напарницу к себе.

– От чего же ты бежишь? – Луиза не отрывала от Эйка глаз, хотя сам он отвернулся от неё и стал смотреть в окно на восходящее солнце и голубое небо в туманной дымке.

Он проворчал что-то неразборчивое, и она потрясла его за плечо.

– Так от чего ты бежишь? – повторила Рик, обхватив руками его лицо.

Наконец он повернулся к ней и, сухо хохотнув, посмотрел на неё с болью во взгляде.