Забудь мое имя

– Не пиши сегодня вечером никаких заметок, – наставляет меня Тони. – Только оставь себе записку на утро – о том, что летишь в Берлин, потому что думаешь, что живешь там. Что в данный момент ты страдаешь от амнезии, и я хочу тебе помочь во всем разобраться.

– И больше ничего не писать?

– Нет, только это.

Я замолкаю, размышляя, стоит ли ему возражать, и рассматривая фотографию Джеммы Хаиш на экране телевизора.

– Нам важно верно оценить степень твоей амнезии, – поясняет Тони. – Посмотреть, сможешь ли ты вспомнить что-нибудь еще, кроме имени.

Вполне понятная проверка. Но она может все усложнить.

– Мои записи… они действительно важны для меня, – начинаю я. – Сомневаюсь, что я смогу без них…

– Я знаю, – перебивает меня Тони. – Будет нелегко. Но доверься мне в этом деле.

Я выключаю телевизор. Тони тоже придется мне довериться.

76

Люк заглядывает к родителям, но не собирается болтать с ними слишком долго. Ему уже пятьдесят с хвостиком, но он ощущает себя подростком, задержавшимся на вечеринке, когда возвращается из паба и застает их бодрствующими.

– Майло не спит, – кивает на потолок отец. Сверху доносится жуткая музыка – приглушенная, но непрекращающаяся.

– Почему вы не потребовали, чтобы он ее выключил? – спрашивает Люк.

– Мы сделали проще: включили телевизор, – отвечает его мать.

Люк косится на экран. Родители смотрят документальный фильм о «Летучем шотландце». Люк уверен, что они его уже смотрели и не раз.

Поднявшись наверх, Люк замирает у спальни Майло, вслушиваясь в музыку. Он уже давно признал, что сын может играть и слушать любую музыку. Только Майло еще этого не знает. Люк достает мобильник, открывает приложение «Шазам» и подносит телефон к двери сына. Через несколько секунд на экране мобильника высвечивается и трек, и имя исполнителя. Люк стучит в дверь и заходит. Майло в наушниках у своего цифрового микшера пританцовывает спиной к отцу. Люк выключает и включает свет, чтобы сообщить ему о своем приходе.

– Привет, па! – поворачивается к нему Майло, отрывая от одного уха наушник.

– Хорошая композиция, – говорит Люк и, выдержав секундную паузу, добавляет: – Tru Dancing определенно удалась О’Флинну.

Глаза Майло застывают на Люке.

– Наш человек! – выдает он, с притворным одобрением похлопывая его по плечу. А потом убавляет музыку. – Я тут наслушался про эту стрельбу на канале… – Майло приправляет признание смачным ругательством.

– Да уж, поганая история, – подтверждает Люк, чувствуя, что к глазам подступают слезы.

– Па, ты в порядке?

– Более-менее, – Люк кивает на микшер. – Не делай громче, ладно? Предки прямо под тобой.

– Им нравится, – фыркает Майло, снимая наушники. – Я тут намедни видел, как они приплясывали под Джейди.

Люк наблюдает за сыном: он так легко, безо всяких усилий движется в такт музыке – совсем как когда-то его жена.

– Твоя мама любила танцевать, – бормочет Люк. Он пытается говорить о ней с сыном как можно чаще, чтобы сохранить о ней память. Хотя и понимает, что Майло многого не помнит.

– Наверное, она унаследовала эту любовь от своих родителей, – говорит Майло.

Люк прислоняется к двери:

– Ей всегда хотелось иметь большую семью. Подарить тебе брата. Или сестру… Как бы ты к этому отнесся?

– Отличный способ заиметь рядом девчонку, – Майло выключает микшер. – Пожалуй, я сегодня лягу пораньше.

Почему эти слова всегда пробуждают в Люке подозрительность? Он подумывает о том, чтобы спуститься в свой «садовый офис», но тут же ловит себя на мысли: он тоже хочет спать! Но сначала ему надо сделать звонок.

Люк не пьян, но все равно ощущает себя виноватым, когда заходит в свою спальню и набирает рабочий телефон констебля Стровер. Полиция всегда так на него действует. Стровер дала Люку свою визитку, когда они беседовали в пабе. А ему сейчас нужно обсудить с кем-нибудь женщину, которая может быть его дочерью.

– Это Люк, журналист, из деревни, – представляется он. Внятно ли он выговаривает слова? Он ведь оприходовал с Шоном лишь пару кружек пива.

– Поздновато вы звоните, – замечает Стровер, тон ее суше, чем ему запомнился.

– Поздновато уже для работы, – парирует Люк.

– Работа у нас такая, а вы не знали?

– Мне просто нужно поговорить с вами о другой Джемме, – пропускает мимо ушей ее колкость Люк.

– Ее зовут не Джемма, – после паузы говорит Стровер. – Ее имя – Мэдди.

– Мэдди? – переспрашивает Люк. – Откуда вы знаете?

– Работа у нас такая, Люк, – повторяет Стровер. – Я работаю в Уилтширской полиции, в отделе уголовного розыска, вы забыли? Чем я могу вам помочь?

Люк пытается переварить новость. Значит, ее зовут не Фрейя. Возможно, это ее второе имя?

– Я пообщался со своей старой подружкой – той, что живет в Индии. Я вам рассказывал о ней в пабе.

– Вы все еще думаете, что Мэдди может быть вашей дочерью?

Люк любит сразу переходить к сути дела. И сознательно игнорирует вопрос констебля – ведь он может слишком взбудоражить его, вызвать бурю эмоций. А это сейчас ни к чему.

– Выяснилось, что наша дочь пропала не так давно, – говорит Люк. – Когда узнала, что воспитавшие ее супруги – ей не родные, а приемные родители.