Заблуждения толпы

«Говорили о соглашениях между Англией и Испанией, в соответствии с которыми последняя должна была дать согласие на свободную торговлю со всеми своими колониями, а ценное содержимое месторождения Потоси-ла-Пас должно было поступать в Англию до тех пор, пока серебра в ней не стало бы почти так же много, как железа… Компания купцов, торгующая со странами Южных морей, стала бы богатейшей компанией за всю историю человечества, а каждые сто фунтов, вложенные в нее, приносили бы держателю ее акций несколько сотен ежегодно»¹⁹².

Чтобы добиться согласия парламента, компания вручала парламентариям именные пакеты акций, суля непременный рост их стоимости. Первая продажа акций за наличные состоялась 14 апреля 1720 года, а первая конвертация облигаций в акции компании произошла спустя две недели; цена акции выросла со 120 фунтов стерлингов в начале года до приблизительно 300 фунтов стерлингов, а к июню превысила 1000 фунтов стерлингов. «Византийские хитрости» схемы Бланта совершенно затмили уловки предыдущего «Приключения на два миллиона»: компания применяла подписки на разные категории акций, а последние придумали специально для того, чтобы захватить воображение публики. Как упоминалось выше, при росте цен снижалось количество акций, которое компания выделяла держателям государственного долга (облигаций), и тем самым еще больше акций оставалось в руках Бланта и его коллег¹⁹³.

Английский пузырь от французского отличают четыре особенности. Во-первых, французский пузырь вырос практически полностью вокруг акций одной компании, тогда как в Англии шло размещение акций других предприятий, чему способствовала всеобщая эйфория того времени; Маккей перечисляет сразу 86 так называемых компаний-пузырей, а последующие историки выявили примерно вдвое большее их число. Большинство этих компаний декларировало реальные цели, скажем, строительство дорог и домов, налаживание торговли импортными товарами, но многие рисовали совершенно фантастические перспективы: «торговля волосами», «колесо вечного движения», «сушка солода горячим воздухом», «превращение ртути в ковкий металл» и т. д. В современных источниках упоминается множество иных фантазий, среди которых попадаются прямо-таки апокрифические – например, воздушный насос для мозга, или «осушение Красного моря ради возвращения сокровищ, брошенных египтянами после ухода иудеев», или, если цитировать наиболее известное описание, «выполнение великого дела, о котором никому не ведомо»¹⁹⁴.

Второй отличительной особенностью пузыря Южных морей была чрезвычайная закредитованность английских акционерных компаний. «Компания Миссисипи» требовала 15-процентного первоначального взноса при покупке акций компании, а компания Южных морей настаивала на первоначальном взносе в размере от 10 до 20 процентов, оставшуюся же часть суммы следовало оплачивать позже. Долговая нагрузка прочих акционерных компаний была выше, чем у компании Южных морей, поскольку начальная цена их подписок была ниже – кто-то даже просил всего 1 шиллинг за акцию стоимостью 1000 фунтов стерлингов (0,005 процента от заявленной цены). Соответственно, акционерные компании финансировались настолько плохо, что обычно быстро разорялись. Тем не менее некоторым из них удалось уцелеть при достаточно разумном управлении; среди этих счастливчиков были две страховые компании – «Лондонская страховая» и «Ройял искчендж».

Акционеры радовались прибылям, а широкая публика заходилась в восторженном исступлении. Как писал Маккей: «Общественное сознание пребывало в состоянии нездорового возбуждения. Людей больше не удовлетворяли медленно растущие, но гарантированные доходы от вкладов. Упование на получение несметного богатства завтра делало их глупыми и сумасбродными сегодня»¹⁹⁵.

Лондон начала восемнадцатого столетия можно вообразить как два отдельных города: на западе, где обитало правительство, были Вестминстер, здание парламента, Сент-Джеймсский и Букингемский дворцы (последний недавно возвели для герцога Букингемского); а на востоке располагался торговый центр, то есть Сити, сердцем которого являлась Королевская биржа, где элита столичных купцов занималась всеми видами внешней и внутренней торговли, продавала и покупала шерсть, древесину, зерно и множество других товаров.

Биржевых маклеров, презираемых торговой элитой, не допускали в залы биржи, и потому они ютились в лабиринте кофеен на маленькой улочке, зажатой в углу между Ломбард-стрит и Корнхилл-стрит и получившей название Искчендж-элли («Биржевой переулок»).