За тихой и темной рекой

Белый снова принялся перебинтовывать безжизненное тело поручика. Мокрая ткань скользила меж пальцев и никак не хотела ложиться плотным кольцом. Белый резко рванул китель поручика, распахнул грудь и прижал к ней голову, еще надеясь услышать толчки сердца. Однако оно молчало.

Советник стёр с лица влагу, повалился на бок, ухватившись за борт лодки, присел и протянул руку:

— Карабин.

— Что, ваше благородие? — не понял Виктор

— Карабин! — не сказал, выкрикнул Белый.

Едва оружие оказалось в руках, он передёрнул затвор и вскинул винтовку к плечу. Пули из короткоствольного английского ружья полетели в сторону китайского берега.

Алексей Дмитриевич, заложив руки за спину, смотрел на китайский берег, откуда, разрывая ночь надвое, слышались винтовочные выстрелы. Владимир Сергеевич приставил к глазам оптический прибор, взятый у капитана Ланкина, но ничего, кроме коротких вспышек от выстрелов, рассмотреть не смог.

— Судя по всему, — медленно проговорил губернатор, — часть задуманного им удалась. Слышите? — Алексей Дмитриевич повернулся в сторону капитана. — Сначала были одиночные выстрелы. А теперь вон какая трескотня.

С противоположного берега доносились частые, похожие на игрушечные, щелчки выстрелов.

— Сколько человек принимают участие в операции? — поинтересовался полицмейстер у Ланкина.

— Наших двенадцать. И казаков, думаю, человек десять. Не более.

— А стреляют там, будто к ним высадилась целая дивизия.

— Прицелиться не могут, — аргументировал артиллерист. — Темно. Вот со страху и палят, куда бог пошлёт.

— Если бы только со страху. Может, ваше высокопревосходительство, применить орудия сейчас? Наших поддержать, — Киселёв снова вскинул бинокль, но так ничего и не увидел.

— Рано, — отрезал губернатор и тут же смягчил тон. — Можем в своих угодить. К тому же я не слышу орудийных выстрелов. Неужели получилось?

Капитан вытянул руку в направлении реки:

— Видите, огоньки от выстрелов сместились.

— И что сие означает? — Владимир Сергеевич, признаться, ничего не заметил.

— Наши в лодках! Возвращаются!

Снова смолкло. Все, затаив дыхание, наблюдали за тем, что происходило на реке. Впрочем, там для постороннего взгляда, ничего не происходило. Частые, словно кто зажигал и тут же гасил спичку, вспышки, щелчки словно далекие удары пастушьего бича. И не более того.

— Скоро рассвет, — неожиданно произнёс Ланкин. — Если не успеют отгрести, окажутся под прицельным огнём.

В этот момент произошло то, что спасло многим солдатам и казакам в лодках жизнь. Одну из пушек «боксеры» решили пустить в действие. Губернатор и его окружение сначала увидели яркую вспышку, на миг осветившую часть противоположного берега. Вслед за ней раздался мощный, усиленный эхом, хлопок. Повисла тьма.

— Подорвали сами себя, — констатировал капитан. — Господа, мы можем сворачивать наши орудия. Диверсия удалась!

Полицмейстер с недоумением посмотрел на губернатора. И всё?

— Господин капитан, — Алексей Дмитриевич удовлетворённо потирал руки. — Сколько понадобится китайцам времени, чтобы вернуть орудия в боевую готовность?

— Трудно сказать, ваше высокопревосходительство. Если, как мы планировали, Рыбкин успел снять со всех орудий замки, то артиллерия замолкла навеки. А так… Думаю, сутки, как минимум. Опять же, если у них имеются специалисты, которые следят за обслуживанием орудий. Извлечь из стволов посторонние предметы, прочистить… На это нужно время. Да к тому же «боксёры» наверняка только что испытали эмоциональный шок. Вряд ли кто захочет ещё раз попробовать.

— Сутки? Сутки… — губернатор задумчиво спустился с бруствера к полицмейстеру. — Слышали, Владимир Сергеевич, сутки!

— Так точно, ваше высокопревосходительство.

— Вот и ладненько, — губернатор потёр руки. — Владимир Сергеевич, поезжайте к докам встретить «Селенгу» и «Михаила». И с Белым, и с этим поручиком Рыбкиным немедленно ко мне!

Анна Алексеевна долго смотрела в окно, как за рекой мелькали вспышки. После раздался сильный хлопок, ещё очень большая вспышка, и всё стихло.

За ужином батюшка был странно возбуждён. Несколько раз подходил к телефонному аппарату. С кем-то разговаривал, упоминал фамилии Белого и Рыбкина. Говорил о какой-то их командировке. Интересно, в какую это командировку отправил он двух соперников?

Мысли девушки поменяли направление. Как Рыбкин и Белый вместе смогут ужиться? Она видела, как смотрел на советника поручик, когда с ним разговаривал под её окнами. Глаза сверкали, точно молнии. Солома загорится. И вдруг их что-то объединило? Любопытно даже…

Анна Алексеевна устроилась в плетёном кресле-качалке с ногами, поджав их под себя, и, закутавшись в плед, принялась раскачиваться.

Белый. Белый. Что же ты постоянно торчишь в мыслях? Анна Алексеевна закрыла глаза. А он очень мил, этот господин Белый. Что-то внутри горит, приятно жжёт, когда советник предстаёт пред глазами. И ещё он смешной. Постоянно тупится. Опускает взор в её присутствии. А может, разыграть перед ним сценку? Чтобы он поревновал? Отчего бы и нет? А то ходит, будто павлин, прямой и важный. Пожалуй, подумать стоит.