Читаем За несколько лет до миллениума полностью

За несколько лет до миллениума

Последнее время Першанин уходит от чистого детектива. «Лабиринт», написанный на чеченском материале, скорее следует отнести к социально-психологическому роману, причем роману, сделанному мастерски и с полным знанием мусульманского мира, с осознанием реалий, воцарившихся в горах.

Что я могу сказать? Умный человек стоит на опасной и долгой дороге, мне очень интересно узнать, куда она его приведет.

<p>Быть человеком обречен</p>

Если посмотреть на небеса, можно увидеть звезды яркие, которые сразу бросаются в глаза, и есть звездочки неприметные, которые тем не менее ровно горят на небесном своде, не гаснут с годами, но и не становятся ярче — свет их ровен, и этим они похожи на человеческие души. В поэзии все точно так же — одни ярки и затмевают небосклон, другие малозаметны, но освещают поэтические небеса с не меньшей силой. Только это не сразу бросается в глаза, потому что они в силу звездных обстоятельств дальше от читателя. Рискну к таким поэтам причислить Александра Ананко. Он сам пишет о себе:

Моя стихия — чувства сильные,Мое житье — искусство чистое,Как окаянный хохот филинаИли как плач над речкой чибиса.

Прочитав несколько поэтических строк, не всегда можно с уверенностью сказать, кто писал эти строки — мужчина или женщина. По стихам А. Ананко можно определить это сразу — это сильные мужские стихи, написанные человеком, который многое видел и многое пережил. Иногда даже кажется, что жизнь его все-таки надломила, когда безжалостно пробовала на излом.

Не просто в житейской бытовщине стараться каждый день подниматься над собой.

Могущим роком не отмечен,Быть человеком обречен,Я ведаю, что я не веченИ от иных не отличен.

Но живет в поэте бес, который постоянно шепчет:

Не будь ни ангелом, ни чертом,Иудой иль Христом вторым,Будь человеком ты. Но в чем-тоТы должен быть неповторим.Ему я верю и не верю,Но чувствую, как жар в крови:Приговорен я к высшей мереСтраданий, радости, любви.

Это стихи. Настоящие стихи, сквозь призму которых видна измученная человеческая душа.

Иду, спотыкаясь о нищих,О, господи, сколько же их,Живых, свое звание сменившихНа статус полуживых.Иду, спотыкаясь, мимо,Простите меня, господа,Я сам из породы гонимых,Мне нечего вам подать…

У тебя есть многое, Александр. У тебя есть четыре времени года, обостренное чувство любви и ненависти, в твоей душе живет нежность, но люди стали иными — они смотрят на отражения звезд в лужах, они не поднимают головы к небесам. И эта наша общая беда. Людям стали не нужны стихи, они думают о горбушке черствого хлеба. И положение не выправить расстрельными указами об обязательной доброте. Это не поможет. Доброта — это то, что должно жить в человеке подспудно и не зависеть от настроения, с которым проснулся человек.

Трудно быть поэтом. Но только поэт может увидеть и описать такое:

И осторожно бездомные звездыБродят, как кошки, по крышам косы,Путь освещают снега и березы,Лают на звезды безродные псы.Сонно снежинки касаются веток,Пухлые хлопья густы,Точно березы из лунного светаТкут голубые холсты.

И только поэт может сказать:

Величавый нисходит закатМирозданья улыбкой недолгой,И дарует он мне свысокаОдиночество с видом на Волгу.На играющий плес, где стрижиШирь косым рассекают касаньем,Одиночество с видом на жизнь,Что склонилась уже к угасанью.Отчеканены полной лунойБеглость волн, бытия быстротечность…Как мучительно все же оно,Одиночество с видом на вечность.

Одиночество, одиночество, одиночество — вот один из мотивов его творчества. И неприятие ныне происходящего. И воспоминания о счастливом прошлом. Не последнее место занимают стихотворения о любви, одно из них мне кажется лучшим на эту тему в творчестве Александра:

Перейти на страницу: