За что не берутся даже джинны

— Ладно, ладно, — пожал плечами мышь. — Не очень-то и хотелось, — пробормотал он, уютно устраиваясь за пазухой у Линка.

Наступал рассвет. Где-то недалеко мелодично и напевно выл волколак.

ГЛАВА 14

На разгоряченную за день пустыню душным покрывалом, плотным, как старые дорогие портьеры, ложились вечерние сумерки. Солнце, явно сожалея о своем уходе за багровый горизонт, нежно скользило прощальными лучами по барханам, словно стараясь запечатлеть в памяти каждую песчинку. Из нор осторожно выбиралась вечно голодная нежить. Надсадно рявкала какая-то неизвестная тварь, чей голос очень напоминал женские стоны. Когда мы открыли сомкнутые негой взоры, то обнаружили, что день у всех не задался еще вчера, а конкретно у меня — в то злополучное тридцать первое декабря, во время распития шампанского под елкой. Как сейчас помню… Сижу я под елкой… шампанское попиваю… Вокруг снегопад… сугробы разные… деревья снегом занесло… Одним словом — КРАСОТИЩА. И тут бац! Очнулась в параллельном мире. Ничего себе отметила Новый год! Но это к слову. Вернемся к настоящему моменту.

А реальность потрясала воображение. О том, что путешествовать по пустыне без солнцезащитного крема неправильно, я всегда подозревала, но что спать без него — очень плохая идея, узнала на собственной шкуре… точнее, на собственной коже. У меня обгорела левая половина лица, и теперь я с трудом смотрела на опостылевшие пески пустоши одним глазом. Правый открыть было слишком больно. После нескольких неудачных попыток узреть мир хотя бы через узкую щелочку второго глаза я гордо плюнула на этот чистой воды мазохизм. К тому же спала я, закинув левую ногу на пушистый бок тигра, рубашка на спине задралась (балахон был употреблен на бесполезную веревку для вытягивания оборотня) и в итоге я обзавелась шикарным, на полспины, ремнем ярко-малинового цвета. Ремень болел, что заставляло с каждым движением все больше ненавидеть оборотней как вид. Все зло от них! Землеройки несчастные! Хорошо хоть я обнимала хищного кота и его мех предохранил кисти рук от палящего пустынного солнца.

С кряхтением, стонами и громкими жалобами на жестокую, горькую и беспросветную судьбину я поднялась на ноги и узрела своих спутников. Картина, увиденная даже одним глазом, потрясала своим трагизмом. Если бы я увидела это двумя глазами, вообще обалдела бы. Прямо не знаю, не поблагодарить ли солнце за проявленный гуманизм.

Перепачканная песком принцесса с легкостью могла сниматься в роли женщины-кошки. Правда, кошка получилась не совсем обычная, а красная в белых пятнах. Ни дать ни взять новый вид леопарда. Лисса выглядела не менее экзотично. Роскошная черная грива девушки во сне свесилась на лицо и частично защитила ее от солнца, в итоге она напоминала тигра. Не знаю, как надо было ворочаться во сне, чтобы в результате шевелюра встала дыбом и приобрела элегантный оттенок соли с перцем и топорщилась во все стороны, словно ее обладателя ударило током, но Линк с честью выполнил эту нелегкую задачу. Лицо парня приобрело такой насыщенный красный цвет, что свекла на грядках лучших фермерских хозяйств побледнеет от зависти. Словом, наш спутник выглядел экзотично и к тому же казался немного беременным из-за сползшего под жилетом вампира.

Виновник нашего почти летаргического сна вскочил бодрый как огурчик и радостный до омерзения. Он тоже сильно обгорел. Причем обгорела до состояния румяной курочки-гриль только половина оборотня, и теперь его тело сильно напоминало костюм шута, правда, без колпака и колокольцев. Парень сладко потянулся до хруста в суставах, широко зевнул, явив нам на редкость белые и ровные зубы, звучно ими клацнул и выдал:

— Ну и видок же у вас, ребята!

Этими словами он вызвал среди нас еще большее озлобление. Жутко, до зуда в руках, хотелось сгрести этого горе-крота за тощую шею и придушить. От применения рукоприкладства удерживало лишь то, что с транспортом была напряженка. Тащиться по пустыне пешкодралом не улыбалось никому.

— Как насчет завтрака? — радостно осклабился бывший мул.

Мы дружно рыкнули:

— Никак!!! — и сжали кулаки.

На нашу вспышку праведного гнева парнишка округлил глаза, запустил обласканную солнцем до состояния вареного рака пятерню в пыльную темную шевелюру, устроив на голове еще больший беспорядок, и удивленно уставился на нас:

— Ладно. Понял. Есть нечего.

— Просто поразительная догадливость, — многообещающе протянула Лисса. — Ты посмотри на нас! Мы из-за тебя обгорели почти до костей! А он стоит и чешется!

— ОН ГОЛЫЙ!!! — по буквам выдавила из себя принцесса, закатила прекрасные глаза и рухнула в обморок.

Парнишка врожденной стыдливостью, похоже, не страдал, собственная нагота ничуть его не смущала.