Z — значит Зомби

— А-а… Костик-джан! — обрадовался Ринат — Все в порядке? А я вот, видишь, с зубом маюсь. Думаю, зачем мне такой напасть? Пускай Фельдшер выдирает. Придешь сегодня вечером? Мы новый холодильник на складе открыли — баранина, свинина, вай, какой мясо!

Лазарь кивнул. Посмотрел на довольное круглое лицо Рината. Ну как у такого может зуб болеть?

Они миновали пустырь, на котором до эпидемии хотели строить отель, и вошли в арку жилого дома.

Во дворе у подъезда за столом, сколоченным из струганых досок, расположились музыкант Лев Ройт по прозвищу Рабби Роид и книжник Андрей, которого чаще называли Борода. Их разделяла шахматная доска и облако напряженных мыслей. Рядом, у клена застыл в задумчивости дворник Мансур — наследник многих поколений татарских дворников, чудом сохранивший свою национально-историческую аутентичность в центре столицы. Словно в дореволюционные времена, могучий и немногословный Мансур не только мел улицу, но и осуществлял функции дворового стража. Гонял алкашей с детской площадки, задерживал домушников и угонщиков авто, отлавливал и сурово наказывал местных хулиганов, а один раз даже поймал и сдал в милицию двух настоящих террористов. В изменившемся мире он продолжал свою вахту. Поодаль на скамейке сидела Трофимовна. Пожилая женщина с неприятным скукоженным лицом и зычным голосом.

— Костик, доброе утро! — Ройт поднялся из-за стола, протянул руку. Пальцы у него были очень длинные и сильные. Казалось, Рабби может обернуть их вокруг ладони Лазаря не менее двух раз. Музыкант раньше играл в этническом оркестре «Лехаим». Его инструментом была огромная виолончель. Когда в общине при Доме музыки случилась вспышка стазиса, Лев Ройт бежал, захватив с собой только любимый инструмент. Он явился к военным складам в оборванном фраке с огромным чехлом за спиной. Все его товарищи по оркестру, включая дирижера, знаменитого Гарри Рубинштейна в одночасье превратились в алчущих мяса монстров.

Костик с искренней радостью принял рукопожатие Ройта. Ему нравился этот многословный, нескладный, но бесспорно добрый и безобидный человек.

— Я, видите ли, никак не могу преодолеть бомбейскую защиту господина Бороды. — Ройт яростно вцепился в свои редеющие черные кудри, извлек из нагрудного кармана вторые очки, нацепил их поверх первых и принялся изучать шахматную доску, словно хотел таким образом разглядеть верную тактику.

— Безнадежно, мой дорогой музыкант, безнадежно, — пророкотал книжник. — Вот если бы вы приобрели у меня учебник по шахматам Франсуа Арманта инфолио, семьдесят третий год, в прекрасном состоянии…

— Вы слышали? Этот человек желает меня разорить! — Черные глаза Ройта за стеклами двух очков казались огромнее и печальнее обычного. — Откуда, скажите на милость, откуда я возьму средства? Вот если бы вы дали мне почитать книгу на время…

— Исключено, любезный друг, совершенно исключено. У меня, знаете ли, не библиотека. Но выход есть, у нас тут ожидается небольшое собрание книжников, вы могли бы поиграть нам на своем инструменте…

За густой черной бородой Андрея нельзя было разглядеть улыбки, но он явно был доволен.

— Что с вами делать? Я согласен, — сдался Ройт.

— Вот и славно. Здорово, Лазарь. — Борода отчего-то ни с кем не здоровался за руку. Он был очень замкнутым человеком, и про него почти ничего не было известно. Знали только, что до эпидемии он жил где-то на острове и торговал книгами. Много пил. Теперь его социальный статус был значительно выше. Книги — да и любая печатная продукция — стали на Балчуге одними из основных предметов мена. Предприимчивые и смелые книжники дожидались, пока луна позовет зомби на северо-запад, и отправлялись в Большой город на поиски библиотек и других источников знания. Добывали они и просто полезные вещи, например, те же буквы для вывески заведения Рината.

— Вы сегодня уходите в город, Андрей? — Костик пристегнул Ташкин поводок к стойке металлического забора, проверил длину — порядок. Ему не хотелось сразу идти домой. Погода стояла теплая, летняя, и на улице было очень хорошо. Избавленный от выхлопов автотранспорта воздух столицы стремительно очищался. Пахло сухой листвой, разогретым камнем и едва-едва дымом. Ароматы теплой осени. Лазарь на мгновение зажмурился и вспомнил, как они с Ташкой только познакомились и идут в кинотеатр «Ударник» мимо Третьяковской галереи, через Лужков мост и солнце весело играет на хромированных дужках сотен свадебных замков. «Хочешь замочек повесить?» — ехидно спрашивает Ташка, а Костик запальчиво отвечает: «Свадьбы — пережиток прошлого. Мы с тобой свободные люди», — и целует Ташку в губы. Она притворно сопротивляется, но почти сразу доверчиво приникает к нему своим маленьким ладным телом. У них на двоих один плейер. Один наушник — в левом ухе у Кости, второй — в левом у Ташки. И чтобы услышать хоть какое-то подобие стереозвука, нужно прижиматься как можно плотнее друг к другу. Вот наглядный пример того, как музыка сближает… А в наушниках — тоже про любовь:

Он ревновал ее к дождю

И укрывал джинсовой курткой