YouTube. Как самый популярный видеохостинг завоевал мир?

YouTube немедленно попробовал внедрить систему контроля причиненного вреда. Видеохостинг извинился и публично пообещал использовать для решения этой проблемы свои «последние достижения в области искусственного интеллекта». Он предлагал скидки и переписал правила, которые теперь запрещали рекламу на любом «опасном или уничижительном контенте». Дирекция пыталась сформулировать проблему так, как она формулировала все — математически. Руководитель отдела продаж Google, энергичный немец Филипп Шиндлер объяснил в интервью, что «очень-очень-очень небольшое количество» рекламы размещалось на этих проблемных видеороликах и исправить это сложно. «Возьмем, к примеру, слово на букву „н“», — предложил он. Удаление рекламы из каждого видеоклипа, в котором встречается ругательное упоминание выходцев из Африки, затронуло бы «довольно значительный процент всех клипов с рэпом». Машины не умели отличать рэп-тексты от ненавистнических высказываний. «Подумайте о масштабе проблемы, с которой мы имеем дело», — убеждал Шиндлер. Чтобы разрядить обстановку, Воджицки пригласила руководителей рекламного агентства в дом Эрика Шмидта на Манхэттене. Google попыталась успокоить другое агентство, взволнованное тем, что его реклама оказалась встроена в видеоролики правительства Северной Кореи, что является потенциальным нарушением нормативных требований. (Google объяснила, что это нормально[204], потому что клипы были получены из Мексики, а она поддерживает дипломатические связи со страной-изгоем.) Во время этих бесед руководители YouTube разработали метафору: их сайт превратился из маленькой деревни в большой город без светофоров, разметки или полицейских, которые теперь необходимы. Через пару месяцев Воджицки опробовала эту метафору на Марке Притчарде во время частной встречи. Притчард не согласился.

— Вы полетели в огромную галактику, которая превосходит все, что кто-либо когда-либо видел, — сказал он. — Мне кажется, вы не сознаете силу своего влияния.

— Мы хотим быть на правильной стороне истории, — настаивала Воджицки[205].

Однако в другие моменты YouTube возмущался и протестовал. Компания считала, что весь этот шум поднят ради жареных фактов. Отдельной адской историей были обвинения Google в финансировании террористов и нацистов. Чтобы гнуть эту линию, журналистам всего лишь следовало находить больше рекламы на злодейских видеороликах. Это было несложно: выбрать худшие из возможных материалов на YouTube и позволить Интернету делать свое дело. Репортер одного журнала весь вечер набирал в строке поиска YouTube расовые оскорбления и нашел, кроме прочего, клипы, высмеивающие Мишель Обаму, — их спонсировали бренды домашней техники. «Они в основном охотились», — позже сказал об этих репортерах Джейми Бирн из YouTube. В частном порядке многие сотрудники Google указывали на конкретные газеты, о которых шла речь; лондонские The Times и Journal принадлежали заклятому врагу компании Руперту Мёрдоку.

Но это не изменило основополагающего факта: YouTube как рекламный бизнес не управлял тем, на каких материалах показывается реклама; в итоге рекламодатели теряли доверие. И даже зная, кто виноват, невозможно было решить другую сложную проблему — рассказать авторам, почему исчезают их деньги.

* * *

Как только начались бойкоты со стороны рекламодателей, ценообразовательные алгоритмы YouTube отреагировали. Поскольку рекламы было меньше, они снизили рекламные ставки. Когда компания скорректировала фильтры и начала удалять рекламу из видеоматериалов, которые казались в той или иной степени спорными, множество авторов, зарабатывающих деньги на YouTube, потеряли значительную часть дохода — некоторые до 80 % за одну ночь. Компания предупредила избранных авторов, что эта тяжелая ситуация может привести к прекращению выплат любому ютуберу, не связанному с какой-нибудь медиакомпанией или мультиканальной сетью. «Как только мы пройдем через это, все вернется на круги своя, — сказал Джейми Бирн нескольким элитным ютуберам. — Но если не получится, то, знаешь, всему конец».

Тем не менее большинство авторов не знали, что происходит. Им казалось, что YouTube придает видеоматериалам экономическую ценность, основываясь на каких-то мистических, завуалированных критериях. Поэтому людям приходилось полагаться на таких оракулов, как Хэнк Грин.