You're All I Want (СИ)

Я тяжело вздохнул: если я скажу ему об этом, то, скорее всего, он вообще перестанет общаться со мной. Он меня не поймет, как сильно мы бы ни были близки. И вообще, я прекрасно помню, что случилось с одним пареньком в прошлом году. Он был геем и не скрывал этого. Еще тогда я подумал о том, каким сильным и уверенным в себе должен быть человек, чтобы открыться перед всей школой и не стесняться того, кто ты есть на самом деле. В то же время, поддавшись общественному мнению, я считал его нездоровым. Через две недели после того, как на новогодней вечеринке он признался перед всеми в своей ориентации, его нашли на заднем дворе. Парень был избит до полусмерти: лицо было похоже на одно сплошное месиво, у него были сломана рука, два ребра и нога. Позже выяснилось, что несколько местных гомофобов решили проучить его и показать, что значит быть настоящим мужчиной, так унизив его. Но они унизили только себя. И самое ужасное в этой ситуации было тем, что эти твари получили условный срок.

Я знаю, что он уехал в Берлин после этого случая, перевелся в другую частную школу и больше никогда не возвращался в этот город. И единственное, в чем я виню себя сейчас, это то, что я тоже считал его ненормальным, больным и что в какой-то мере я способствовал тому, что он замкнулся в себе, ведь я не делал ничего, что могло бы его спасти.

Конечно, Тилль бы никогда не поступил так, но он определенно стал бы относиться ко мне по-другому и смотреть на меня иначе, а я не хочу этого. Не хочу вопросов и косых взглядов. И к тому же, я вовсе не гей. Мне не в чем признаваться.

— Ты? — Тилль посмотрел на меня исподлобья, как бы намекая на то, что наш разговор несколько прервался.

— Я… Я просто, знаешь, переживаю из-за всех этих экзаменов и поступления, — неуверенно выдавил я из себя, перетягивая учебник на свою сторону. Линдеманн недоверчиво посмотрел на меня, но затем немного смягчился в лице.

— Пауль, это того не стоит. За неделю у тебя появились огромные мешки под глазами, ты перестал разговаривать со мной, и иногда мне кажется, что ты вообще не рядом, а где-то в другом месте.

— Тилль, извини, — я устало покачал головой. — Я действительно очень волнуюсь.

— Эй, когда мы с тобой валили зачеты? М? Ты помнишь такое? Вот и я нет. Поэтому хватит мотать сопли на кулак, и давай поговорим про твой день рождения.

Вот блять. Он все-таки вспомнил.

— Я как-то не планировал праздновать, — пробормотал я.

— Что? — воскликнул Тилль, но, видимо, вспомнив, что мы в классе не одни, огляделся по сторонам и продолжил уже тише. — Тебе, блять, восемнадцать исполняется, чувак. Это не семнадцать и не девятнадцать, это самое крутое время в твоей жизни.

Да, определенно крутое. Я без понятия, как я смогу сдать выпускные экзамены. Я также не знаю, чего я хочу от жизни и совершенно не понимаю, что мне делать и как разобраться в том, кто я есть. Определенно очень хорошее время.

— Да, — протянул я, оглядывая класс. Урок приближался к концу, некоторые ребята уже собрали свои сумки и молча сидели за партами, уставившись за окно или на доску. Именно этим и я пытался заняться, но Тилль был невероятно бодрым для конца седьмого урока.

— Хочешь, приходи ко мне в восемь завтра. Родители уезжают на дачу.

— Зимой? — уточнил он.

— Ага, не зря же они там дом пять лет строили. Так, придешь?

— Да, хорошо, — он кивнул, и вместе с его словами прозвенел звонок.

— Я, наверное, провожу Риту, а то сейчас рано темнеет и…

— Давай, Казанова, до завтра, — он подмигнул мне и улыбнулся одной из своих самых пошленьких улыбок, в ответ на что я молча закатил глаза.

***

К несчастью, Рита тоже стала замечать мои уныние и апатию ко всему. Всю неделю она пыталась вытащить меня куда-нибудь, но, куда бы мы ни ходили, мое унылое ебало ей исправить не удавалось.

— Ну вот и все, — я довел Риту до дома и уже собирался развернуться, как ее рука остановила меня.

— Подожди, — произнесла она, поправляя непослушную прядь волос, которая каким-то неведомым образом выбилась из-под смешной шапки с помпоном. На самом деле эта шапка была очень даже милой, что совершенно не вязалось с ее одеждой: на ней были короткая юбка, едва прикрывающая ягодицы, и очень легкая для такого времени года куртка. Конечно, я понимал, что все это делается ради меня, но для меня это ровным счетом не значило ничего.

— М? — я вопросительно уставился на нее.

— Я знаю, что завтра у кого-то день рождения, — она таинственно улыбнулась, — и я хотела бы подарить тебе кое-что особенное. Приходи завтра ко мне в пять, я попрошу маму испечь пирог.

— К тебе? — я немного растерялся от такого предложения, вспомнив о том, что еще и Тилль завтра придет ко мне. Но, предположив, что побуду у Риты в гостях пару часов, я немного помедлил и согласился.

— Отлично, — ответила она, внезапно притянула меня к себе и поцеловала; другая её рука тихо легла на мой затылок.

— Почему ты такой напряженный? — прошептала она, немного отстраняясь.

— Очень устал, — снова соврал я.