WikiLeaks изнутри

В воскресенье 28 ноября первые депеши были опубликованы на специально для этого созданном сайте cablegate.org. Как сообщалось на сайте, это тайная переписка с 1966-го по февраль 2010 года между 274 посольствами во всем мире и Госдепартаментом США. 15 652 депеши классифицированы как секретные. Однако количество их в данном случае было сильно преувеличено. На сайте Cablegate пользователи могли увидеть только часть, несколько сотен.

Двадцать девятого ноября вышел «Шпигель» с довольно банальной статьей. Болтовня американских дипломатов о политиках: Саркози обидчивый и авторитарный, Путин – альфа-самец, Меркель зануда, Вестервелле неопытный, Берлускони – самовлюбленный король вечеринок. Всем досталось. Информативное содержание стремилось к нулю. Никаких сюрпризов. Разве что тем, кого вообще не упомянули в силу их малой значимости, стоило задуматься. К счастью, в журнале были и более интересные истории.

После того как я выяснил стратегию осуществления публикаций, мне стало ясно, почему «Шпигель» не торопился с сенсациями. Около 250 тысяч депеш планировалось выкладывать на cablegate.wikileaks.org маленькими порциями. У журналистов не было причин для спешки.

«Шпигель», «Гардиан», «Эль Паис», «Монд», а также «Нью-Йорк таймс», которая на этот раз получила эксклюзивные права только потому, что «Гардиан» передала им материалы, могли с наслаждением разделывать добычу. Если публикации будут появляться в том же темпе, то WikiLeaks может жить этим еще несколько месяцев.

Я хорошо понимаю, почему «Нью-Йорк таймс» на этот раз не вошла в число избранных. В газете выходила критическая статья о Джулиане. Почему «Гардиан» передала материалы конкурентам, могу лишь догадываться. Во-первых, они, скорее всего, не одобрили попытку Джулиана исключить газету в наказание за статью. Во-вторых, британская «Гардиан» не хотела рисковать, оставаясь единственным представителем WikiLeaks на англоязычном рынке. Ведь в случае возникновения юридических проблем им пришлось бы все взять на себя. Поэтому было бы хорошо заполучить партнера с родины этих депеш.

Кроме того, опубликованные в Сети депеши предварительно были обработаны. Доступ к самым горячим деталям имели только пять партнеров, обладающих эксклюзивными правами. Редактировать некоторые депеши, если в них содержится информация, которая может кому-нибудь навредить, – это, бесспорно, правильно. Наши партнеры в прессе открыто заявляли, что редактура – непременное условие сотрудничества. Так, например, было решено не указывать имен китайских диссидентов. Или российских журналистов и иранских оппозиционеров, которые общались с американскими дипломатами.

Джулиан был с этим согласен. Он сам направил запрос американскому дипломату в Лондоне: «WikiLeaks был бы очень признателен, если бы правительство США указало те места, которые могли бы подвергнуть опасности отдельных лиц». Но главный юрист Госдепартамента ответил ему в электронном письме, что они не хотят иметь дело с людьми, которые незаконно получили материалы.

Во время публикации документов, касающихся войны в Афганистане, Джулиан разрешил «Нью-Йорк таймс» направить запрос правительству США за 24 часа до обнародования. И в приложении пожаловался правительству, что ему никто не хочет помочь с редактурой.

Все пять газет, принимавших участие в публикации, надеялись при помощи депеш увеличить количество своих читателей. Однако конкуренты хотели писать свои статьи, брать интервью и снимать фильмы, чтобы выдержать состязание с эксклюзивными материалами на лотках. Это приводило к довольно грубым формулировкам, рассчитанным на внешний эффект. Так получилось со «Штерн». Журнал напечатал довольно хорошую статью о Брэдли Мэннинге. Но на обложке была фотография Мэннинга под прицелом, а сама статья шла под заголовком «Молокосос позорит США». Это было грубо и беспощадно, скорее на уровне газеты «Бильд».

Прессе нужны были люди для интервью и цитирования. Джулиан больше не устраивал пресс-конференций, он залег на дно, так как шведы выпустили международный ордер на его арест и искали его. Запросы на WikiLeaks уходили в никуда, потому что почта по-прежнему не работала.

В это время буквально каждая мало-мальски известная личность записывалась в эксперты по WL – достаточно было иметь хоть какое-то отношение к интернету. Например, блогер и эксперт в области социальных СМИ Саша Лобо сидел на диване у Анне Вилль и общался с пиар-консультатном Клаусом Коксом.

В этот день мой телефон начал звонить в восемь утра и продолжал надрываться двенадцать часов подряд: «Здравствуйте, это говорит Москва. Господин Домшайт-Берг, можно ли у вас сегодня взять интервью?» Во вторник ко мне приехали японцы, в четверг я отправился в Кёльн, чтобы выступить на «Штерн-ТВ». В пятницу – на давно запланированное мероприятие Фонда Фридриха Науманна, где меня тоже ждала пресса. Меня пытались найти по всем каналам.

Журналисты отправляли сообщения на «Фейсбук» моей жене и звонили в пресс-службу ее работодателя. Даже итальянец, торгующий на углу, должен был помочь связаться со мной.