What a Fish Knows

Вряд ли эти рыбы выпендриваются. Возможно, они охотятся на птиц от безысходности. Дамба Шрода - это искусственная среда обитания, построенная в 1993 году, и тигровые рыбы были завезены туда, чтобы помочь увеличить их популяцию, которая сокращалась в других местах Южной Африки. Предыдущее исследование показало, что тигровые рыбы с плотины Шрода тратят на кормление значительно больше времени (до трех раз больше), чем другие местные тигровые рыбы, возможно, из-за нехватки пищи в озере. Такое поведение может даже подвергать самих тигровых рыб риску хищничества со стороны африканских орлов-рыболовов, которые часто встречаются в этом районе. Сомы, ловящие голубей в реке Тарн, возможно, находятся в аналогичной ситуации. Введенные в 1983 году, они выжили, но голуби обычно не входят в список продуктов сома, а рыбы, возможно, преследуют птиц из-за документально подтвержденной нехватки их обычной добычи: мелких рыб и раков. Если необходимость действительно является матерью изобретения, то это относится и к рыбам.

Авторы открытия на плотине Шрода ссылаются на опубликованные в 1945 году и в 1960 году в других местах Южной Африки заметки биологов, которые подозревали, что тигровые рыбы ловят птиц в полете. Возможно, одна предприимчивая тигровая рыба удачно поймала ничего не подозревающую ласточку, а затем оттачивала свое мастерство на практике. Такое поведение могло распространиться в популяции путем наблюдательного обучения, в котором рыбы могут быть очень хороши, как это демонстрируют рыбы-лучники.

Как бы оно ни началось, оно имеет признаки гибкого, когнитивного поведения: оно оппортунистично, поскольку является необычным для вида; оно требует практики для развития и мастерства (и, несомненно, многих неудачных попыток) для выполнения; оно почти наверняка передается через обучение наблюдению; и используются различные методы.

Что касается того, почему ласточки не научились избегать тигровых рыб, летая выше над водой, то здесь есть несколько вариантов: (а) ласточки просто не знают, что их ловят рыбы; (б) птицам выгодно летать над поверхностью; и/или (в) именно там находится большинство насекомых. Кажется сомнительным, что птицы не заметили опасности, ведь трудно не заметить крупную рыбу, выныривающую из воды, чтобы схватить пролетающего рядом собрата. Возможно, поимка рыбы - слишком редкое событие, а преимущества кормежки у поверхности слишком велики, чтобы ласточки отказались от полетов над поверхностью.

Рыбы против приматов

Если рыбы способны к инновациям и учатся выполнять сложные и рискованные маневры, чтобы поймать пищу, то могут ли они также проложить свой путь через пространственно-временную головоломку, созданную людьми? Представьте, что вы голодны и я предлагаю вам два одинаковых куска пиццы. Я также говорю вам, что тот, что слева, будет убран через две минуты, а другой не будет убран. Какой кусок вы съедите первым? Если предположить, что вы достаточно голодны, чтобы съесть оба куска, вы почти наверняка начнете с куска слева.

Теперь представьте, что вы - рыба, в данном случае чистильщик, и вам предлагают похожую ситуацию: две тарелки с одинаковой едой, отличающиеся только цветом. Если вы начнете есть из синей тарелки, то красную уберут; если вы сначала выберете красную, то синюю оставят на месте, и вы сможете съесть обе. Поскольку мы не можем просто сказать рыбе, что красная тарелка будет убрана первой, она должна научиться этому на собственном опыте. В других странах подобные эксперименты проводились с тремя видами умных приматов: восемью обезьянами капуцинами, четырьмя орангутангами и четырьмя шимпанзе.

Как вы думаете, кто справился лучше? Если вы догадались, что это один из приматов, пицца вам не полагается. Рыбы решили эту проблему лучше, чем приматы. Из шести взрослых чистильщиков все шесть научились есть из красной тарелки первыми. В среднем им потребовалось сорок пять попыток, чтобы понять это. В отличие от них, только два шимпанзе решили эту задачу менее чем за сто попыток (шестьдесят и семьдесят, соответственно). Оставшиеся два шимпанзе, а также все орангутанги и обезьяны провалили тест. Затем тест был пересмотрен, чтобы помочь приматам в обучении, и все капуцины и три орангутанга справились с ним за сто попыток. Два других шимпанзе так и не справились.

Затем исследователи - десять ученых из Германии, Швейцарии и США - предложили успешным испытуемым пройти обратные тесты, в которых тарелки внезапно принимали противоположные роли. Никто не отнесся к такому плутовству с пониманием. И только взрослые чистильщики и обезьяны капуцины поменяли предпочтения в течение первых ста испытаний.