We began it all (СИ)

Ричарду требуется двенадцать дней, чтобы сорваться. На Нормане, что характерно. Парень просто загоняет его в угол во время обеденной перемены, и он обвиняет, и плачет, и промазывает кулаками, и попадает в цель тоже; Ричарда оттаскивают несколько человек, хотя тот продолжает отбиваться, всхлипывать и кидаться в Нормана проклятиями.

Когда его уводят, толпа зевак постепенно расходится, а Норман остаётся на своём месте на полу, прислонившись спиной к стене, отстранённо вспоминая, как правильно дышать.

Норману требуется двенадцать минут, чтобы выйти из ступора достаточно, чтобы услышать, что Алекс, как оказывается, стоящий перед ним на четвереньках, зовёт его по имени и пытается до него достучаться.

- Что? – будто очнувшись, спрашивает Норман, и улыбка облегчения трогает губы Алекса.

- Ты как, приятель?

- Я в порядке. Скула болит, а так… – он аккуратно трогает припухшую часть лица. Синяк, должно быть, расплывётся знатный. Алекс понятливо фыркает и лёгонько тянет его за рукав.

- Пойдём. Я отведу тебя к медсестре.

А когда Норман возвращается домой в тот день, выясняется, что дверь в мамину спальню закрыта снова. На сей раз, правда, слишком уж убийственной трагичности вокруг этого действия не отмечается, и мама даже объясняет – зыбким, но ласковым голосом, что ей нездоровится, поэтому она предпочла бы провести несколько часов в полном покое. Норман может дать ей это. К тому же, так у него будет немного времени на то, чтобы подлечить своё собственное лицо – и не напугать мать очередными проблемами, в которые оказался впутан.

Дилан тоже остаётся дома, в отличие от прежней ситуации. Он смотрит ТВ в общей гостиной, время от времени бродит по первому этажу – то ли до холодильника за напитком, то ли просто, чтобы к чему-то приспособить собственные ноги. Дважды (Норман прислушивается) Дилан поднимается наверх, стараясь не топать, и стоит по нескольку минут под дверью Нормы. Норман испытывает острое желание выйти в коридор и отогнать брата прочь, но он держит себя в узде. Для этого ещё будет время, - утешает он себя.

хХхХх

На следующее утро, когда Норман просыпается незадолго до будильника, Норма уже внизу, колдует над завтраком. Присоединяясь к ней, Норман не может не заметить, что мама и впрямь в последнее время стала выглядеть слегка…осунувшейся. Больной.

- Всё хорошо, мама? – спрашивает Норман, не в силах скрывать сильнейшее волнение, и приглядывается к её лицу, чтобы уловить самый правдивый ответ. Норма пожимает плечами:

- Должно быть, малыш. Просто устала, – затем, после нарочитой паузы, она смотрит целенаправленно на его синюшную скулу. – А вот что такое с твоим лицом, вопрос куда как более интересный. Ничего не хочешь мне рассказать?

- Это пустяк, – лжёт Норман. – Результат недопонимания. Нас даже к директору не вызывали. Ничего серьёзного. Не обращай внимания.

Мама качает головой с трогательным осуждением:

- Как я могу, если кто-то обидел моего маленького сынишку? – затем, она подаётся ближе к его лицу и, то всматриваясь в повреждение, то прямо в глаза Нормана, спрашивает шёпотом. – Очень болит, да?

Юноша не может противостоять порыву и, тоже шёпотом, отзывается:

- Поцелуешь, чтобы прошло?

Мама смеётся тихо-тихо и целует, едва касаясь отёкшего места губами.

- Теперь лучше?

Норман кивает торжественно. Теперь да.

хХхХх

Сколько бы, впрочем, мама ни отмахивалась от тревог Нормана, а её состояние всё равно оставляет желать лучшего и, наконец, ему удаётся убедить мать в том, что навестить доктора – дело неотложное. На это уходит почти пять недель практически непрерывной обработки, чтобы она сдалась и признала, что помощь со стороны была бы не лишней. Дилан, неуверенно и шатко, даже предлагает составить ей компанию, раз уж Норман должен быть в школе.

Норма сомневается долго, будто взвешивает разные ‘за и против’ или просто спорит сама с собой, и какая-то смесь страха, жалости и неприятия читается в её полупрозрачных глазах; в итоге, к удовольствию Нормана, мама отказывается от услуг старшего сына. Тот признаёт её мнение, не пытаясь как-то добиться иного результата, и замолкает на весь остаток вечера.

хХхХх

Родители Ричарда Силмора заявляют о пропаже сына во вторник, даже не дожидаясь заведённых трёх дней, и половина города встаёт на уши из-за известия.

хХхХх

Труп Ричарда Силмора всплывает в озере в среду. И вот тут-то у кого-то в полиции достаёт ума сложить два и два и сообразить, что каждый из убитых в последнее время подростков, так или иначе, был связан, среди прочего, именно с Норманом Бэйтсом.

хХхХх

Норман как раз кричит в потолок:

- Маааамаааа? Тебя к телефону! Это доктор Эсперанза! У неё есть какие-то новости! – когда раздаётся стук в дверь.

За ней стоит, переминаясь с ноги на ногу, какой-то полицейский, с которым Норман не имеет никакого особого знакомства, и с ним ещё пара человек, тоже далеко не штатских. Слава всему, он хотя бы не арестован. Они здесь, - заявляют незваные гости, - просто чтобы задать пару вопросов.