Взывая к мифу

Очень часто мы в самом начале психотерапевтической работы с пациентами пергюнтовского типа личности отмечаем, что они обладают большой сексуальной потенцией. Но далее оказывается, что эта потенция базируется на очень непрочной основе и не может быть долговременной. Эта основа – стремление порадовать свою королеву, оставаясь по сути жиголо. Позднее, когда личность таких пациентов становится более целостной, им, возможно, придется пройти через период импотенции. Причем такой мужчина не понимает, почему психотерапевт может рассматривать эту импотенцию в качестве положительного сигнала. Импотенция – это обычно внешнее проявление каких-то повреждений глубинной структуры личности. И, как мы ранее говорили, рассматривая мифы как структуру, это дает человеку шанс на изменение провального мифа.

Природа поведения такого типа лежит в младенческом периоде и заключается в особенностях важнейших отношений ребенка со своей матерью. Отец Пера Гюнта был пьяницей, как мы узнали из пересудов тех людей на сельской дороге, а ко времени действия пьесы уже был мертв. Мать в открытую вознесла Пера Гюнта на отцовский трон после того, как отец умер, однако в скрытом виде у нее было такое же отношение к нему и при жизни отца. Здесь можно увидеть элементы поведения по модели Эдипа, но не в том смысле, что маленький мальчик желает или «выбирает» свою мать; тут его толкают на роль принца-консорта. Мать является единственным человеком, кто возлагает корону на его голову. Но в действительности это делает его монархом-рабом. Ситуация в данном случае напоминает модель, которую Адлер одно время понимал лучше, чем смог описать: модель, названную им синдромом испорченного ребенка. Под этим он подразумевал и испорченного, и одновременно сломленного ребенка. Этот синдром особо характерен для викторианского периода, как мы увидим позднее.

Далее мы видим Пера, добравшегося до Марокко, где он становится богатым и влиятельным человеком. Он участвует в работорговле, выстраивает эффективную систему, в рамках которой первобытным народам даровались идолы, а затем к ним посылались миссионеры для исправления этих идолов. Он дает язычникам Библию и ром, соблюдая при этом, однако, некий баланс. В результате на пути к богатству у него ничто не стоит. Далее он заявляет, что «должен стать самим собой во всем», и стремится открыть для себя, что же это значит.

Гюнт стал собой – тут сплетены
Мои желанья, страсти, сны.
…
Все, что в груди моей таится,
Чтоб мне таким, как есть, явиться.

Таким образом, его «Я» пребывает на архаичном, инфантильном уровне своего эгоизма. Мир отношений с другими людьми – сложный, увлекательный, нелегкий и бесконечно новый – предъявляет высокие требования, но и сулит щедрую награду. Короче говоря, мир людей оказывается полностью исключенным из жизни Пера. Он говорит, что секрет состоит в том, чтобы избегать обязательств:

Пер Гюнт
…Очевидны
Успехи, что сулит мой путь.
Лишь уши надобно заткнуть,
Чтоб не забрались в них ехидны.
Мастер Коттон
Они, я думал, безобидны.
Пер Гюнт
Нет, обольстив нас, твари эти
За нас решают все на свете[150].
…
Откуда явится отвага
На нашем жизненном пути?
Не дрогнув, надобно идти
Меж искушений зла и блага,
В борьбе учесть, что дни боренья
Твой век отнюдь не завершат,
И верные пути назад
Беречь для позднего спасенья.

В следующей сцене Пер, стоя на берегу моря, смотрит вдаль и видит, как его друзья похищают его яхту. На какое-то мгновение он этим оказывается поражен. Он взывает к Богу, прося помощи. Он забыл, как следует обращаться к Богу, и только поразмыслив некоторое время, вспоминает. А затем просто требует: «Слушай, брось ты покамест другие дела». И конечно, ничего не происходит: его друзья уплывают на его корабле, а Пер остается на берегу.

В последующих скитаниях по пустыне он, размышляя о своих грандиозных планах, наталкивается на лагерь императора, в котором много лошадей, драгоценностей и одежды. Присвоив это все себе, он провозглашает себя пророком. Далее на сцену выходит Анитра, она танцует – и в драме, и у Грига. С целью ее соблазнения он говорит ей, что он – посланный Аллахом пророк, но в этот раз его чары не сработали. Ускакав верхом на его коне, Анитра оставляет его точно так же, как это ранее сделали его друзья.

Как типичный викторианский человек Пер снова и снова твердит старые клише: