Взрывная страсть

— Мы знакомы со Штормом, так что не пугайтесь. Я сама поднимусь.

— Может, спросить его на тот случай…

— Да не стоит. Он будет рад мне, — уверенно пообещала, совсем так не думая, но все же представляя этого мужика со счастливой улыбкой. Поднялась по шикарной лестнице и, постучав для приличия, вошла, отмечая темные окна и мужчину за черным столом о чем-то беседующим по стационарному телефону.

Улыбнулась и прошла вперед ко второму креслу, стоявшему напротив Шторма, снимая капюшон и присаживаясь. О себе не позаботишься, никто не предложит даже присесть.

Он закончил разговор и пожил трубку, громко выдавая:

— Интересно. Сама Атаманова явилась ко мне.

— Конечно. Шла мимо, думаю, дай зайду к Грызлову. Поговорим по душам.

— Ну, говори, раз шла мимо, — выдал он грубо.

Улыбнулась и, не теряясь, проинформировала:

— Не люблю трепаться понапрасну и повторять информацию по несколько раз. Такой расклад для работы оставлю, а с тобой сразу перейдем к сути, притом говорю один раз, чтобы мы прекрасно поняли друг друга.

Шторм почесал подбородок и грубо произнес:

— Слушаю.

Посмотрела на него, отмечая, как он напряжен, и медленно проговорила:

— Аверина Валерия. Обидишь, лично выкину из окна высотного дома и скажу, что так и было.

— Это наше дело. И тебя не касается, — гневно процеди мужчина.

Поднялась, не прерывая зрительного контакта, и лениво сказала:

— А я и не вмешиваюсь, но предупреждаю, что, если попользуешься и вытрешь ноги, я тебя из-под земли достану и расчленю. Понял?

— Перед бабой забыл отчитаться, — буркнул, расставив руки в стороны на столе.

— Бабы у тебя в салоне скачут перед клиентами, а ко мне с улыбкой и уважением.

— Лидия, а больше тебе ничего не нужно?

— Нужно. Можешь отвалить. Так будет лучше. Валерия достойна лучшего, чем мужика кричащего, что она на неделю.

— Твою мать, она, оказывается, услышала, что только захотела. В общем, не собираюсь я отваливать, или что там еще. И мне плевать на все твои пожелания.

— Тогда все хорошо, раз не собираешься отваливать… — спокойно сказала, хватая шубку, и накидывая на плечики, как вдруг услышала:

— Даже если просто трахать ее буду неделю, а потом забуду, тебя спрашивать не стану. Еще бы я не отчитывался не перед кем. Так что дверь там. Не стесняйся.

«Значит, трахать… Мудак! Ладно…»

Повернулась к нему и довольно резким тоном произнесла:

— Очень не люблю, когда со мной так разговаривают. Я мило с тобой побеседовала, а ты нахамил, и почти послал, что ой как плохо. Но это ничего по сравнению с тем, что ты про Леру тут мне наговорил.

— Тебе еще повторить, или все же помочь выйти? — процедил Шторм, чем окончательно взбесил.

Подошла к пластмассовым вывескам с надписями, стоящим одна за одной в ряд у стены, и, положив руку на первую, где была изображена машина и малярное ведро с кистью, повела ее в сторону, отмечая как вытянулось лицо Андрея от напряжения, миленько выдавая:

— Не нужно помогать. В отличие от тебя, я все сразу понимаю. Поэтому для уточнения своих намерений… как предупреждение, — сказала и оттолкнула пальчиками баннер вперед, отчего огромная вывеска упала с таким грохотом, что стекла затрещали в кабинете.

— Ты идиотка! — рявкнул Грызлов, сжимая кулаки, намереваясь подойти, но я подняла палец левой руки, приказывая стоять на месте, правой дергая вторую громадину.

— Нет, я подруга, а ты охеревший кобель, который считает, что может употреблять свои гребенные словечки в адрес Авериной при мне, — рявкнула и вновь оттолкнула, отчего вывеска упала на первую, отскакивая, издавая треск.

Мужчина зарычал, как обезумивший зверь, и уже хотел направиться ко мне, как я рявкнула:

— Грызлов, стой на месте и слушай, пока я тут все не разбила!

Мужчина был в немом шоке. Смотрел меня, видно, этого хама совсем никто на место не ставил, а потом на следующий баннер — стеклянный. Дернула его вперед, оценивая прочность, и наблюдая за реакцией мужчины, а потом спокойно подытожила:

— В общем, все же повторю, и а ты внимательно слушай.

— Ты сумасшедшая, Атаманова, — разражено прогрохотал он, тяжело дыша.

— Возможно, но вернемся к Лере. Так вот, если все же решил поиграть и выбросить…

— Да понял я. Понял! Что ты мне тут все сломаешь к чертям собачим, а потом кинешься с кулаками.

— Хорошая идея, но шикарные стекла твоего кабинета куда предпочтительнее, так что, надеюсь, ты меня понял.

— Да. Понял. Как и принял к сведению, что охрана больше не пропустит тебя, — рыча, буркнул он, отчего был похож на зверя, только вот черные джинсы и темно-синяя рубашка доказывали, что передо мной человек.

— Это тебя не пропустят туда, где буду я. Так что не обольщайся.

— Проклятье, да понял я, Атаманова! Понял все. Теперь успокойся и давай отсюда, чтобы я тебя случайно не убил, а друг не посадил пожизненно. И уже сделай доброе дело — не трогай больше ничего! — остервенело проговорил он, убивая меня взглядом, мечтая четвертовать.

Оставила в покое стенд и мило уточнила:

— Очень рада, что мы поняли друг друга. Приятно было пообщаться.

Дальше я спокойно направилась на выход у двери, не забывая с улыбкой предупредить:

— Думаю, Лере не стоит знать о нашей встрече.