Взрыв в бухте Тихой

«Как голова богатыря в „Руслане и Людмиле“», — подумал Шорохов, зацепив рукой за водоросли. Они потянулись за рукой, оставляя позади струйки мути, а крошечный конек, отскочив в сторону, казалось, удивленно смотрел на невиданное им доселе чудовище.

Стремясь ступать на белые песчаные ложбинки, покрытые пляшущими кружочками солнечных бликов, Шорохов шел в направлении, которое указывал ему по телефону капитан третьего ранга Рыбаков.

«Вот неугомонный человек, — думал лейтенант. — Ведь вчера вечером ему было плохо, а сегодня опять пришел. Разве без него не сделали бы!»

Конечно, сделали бы, но все-таки увереннее чувствуешь себя да и на душе как-то спокойнее, когда в телефонах слышится знакомый баритон Рыбакова.

Дно бухты понижалось. Становилось сумрачнее. Белые песчаные ручейки пропали, и из-под подошв ботинок при каждом шаге вырывались облачка мути.

— Чуть левее!.. — донесся по телефону голос Рыбакова. — Теперь прямо.

Пройдя несколько шагов, Шорохов увидел обросший водорослями борт баржи. Вот и серебряная паутинка троса, тянущегося вверх. Приглядевшись, Шорохов у борта баржи, среди обломков скал, рассмотрел круглый темный предмет. Все совпадало с рассказом водолаза.

«Здесь!» — решил он и доложил:

— Вижу мину!..

Мина почти полностью была завалена камнями, какими-то непонятными цилиндрическими предметами так, что от нее виднелся только обросший ракушками бок. Что находится в этих, не портящихся от времени и воды мешках?

Про себя или вслух подумал обо всем этом Шорохов? Наверное, вслух, потому что в телефонах раздалось:

— Осторожно освободите верхнюю часть мины и очень внимательно смотрите, нет ли там какого «сюрприза»!..

На миг, только на один миг, перед Шороховым мелькнуло по-мальчишески веснушчатое лицо Бондарука, вспомнился его удивленно взволнованный возглас «Здесь!..», и он остался один на один с миной. Больше ничего для него не существовало. То, о чем он думал, как-то непроизвольно облекалось в слова, а советы Рыбакова воспринимались, как прямые ответы на эти думы-вопросы.

Шорохов осмотрел, а затем осторожно поднял и положил в сторону один цилиндрический мешок, за ним второй, третий. Осевший на мешках ил замутил воду, стало плохо видно.

— Не торопитесь! — донеслось из телефона.

«Да, надо отдохнуть!» — подумал Шорохов и поднял руку, чтобы вытереть со лба пот. Тыльная сторона ладони скользнула по медному шлему; в обычном положении Шорохов непременно улыбнулся бы, но сейчас он этого даже не заметил.

Муть рассеялась, стала видна верхняя часть мины с горловиной и штоком гидростата.

— Продолжайте очищать мину, освободите остальные горловины! — поступил приказ, и Шорохов этому не удивился. Он даже не замечал, что думает вслух, и ему казалось естественным, что сейчас его чувства стали чувствами Рыбакова, его глаза — глазами Рыбакова.

Тщательно ощупав увесистый каменный обломок, Шорохов снял его с мины.

— Спокойно, не торопитесь!

Это он сам подумал или услышал голос Рыбакова? Все равно… Шорохов положил камень на грунт, сел на него и опять машинально провел тыльной стороной ладони по шлему. Он сидел и даже не ощущал, что находится сейчас под водой. Если вначале он никак не мог отрегулировать дыхание, забывая вовремя стравливать воздух, и частенько раздувавшийся скафандр едва не выносил его на поверхность, то ежедневные тренировки не прошли даром: сейчас он все делал как бы автоматически.

Медленно оседала муть, постепенно прояснялось. Но что такое? Под обломком скалы оказался другой камень, удивительно похожий на небольшой чемоданчик. Да камень ли это? Что-то уж очень похож на подрывной патрон.

— Виктор Иванович, осмотрите его внимательно, не идут ли к нему провода, — услышал Шорохов голос Рыбакова и опять воспринял его, как продолжение своих мыслей.

Шорохов провел ладонью по грани обросшего ракушками камня-чемодана; что-то острое укололо палец — вверх потекла, как дымок из миниатюрной трубы, струйка коричневой мути.

«Кровь, — догадался Виктор. — Палец о ракушку порезал», — он по привычке хотел пососать ранку, но палец ткнулся в стекло иллюминатора. На этот раз Шорохов улыбнулся и продолжал ощупывать странный камень.

Что это? Самый настоящий гуперовский провод. Виктор только чуть-чуть пошевелил его и провод переломился.

«Перегорел в морской воде», — решил он.

— Возможно! — донесся голос Рыбакова по телефону. — Но соблюдайте величайшую осторожность. Осмотрите все и снимите патрон с мины.

Осмотрел. Другого провода Виктор не нашел. Может быть, он истлел раньше и совсем рассыпался от движения водяных струй? Кто знает?..

— Снимите патрон и следуйте к боту! — поступило приказание.

Шорохов снял прямоугольный, совсем легкий в воде предмет и, не спеша передвигая ноги, побрел к овальному пятну тени водолазного бота.

Вот патрон подан на борт. Донеслась команда.

— На шлюпке! Отвезти на полигон! — а затем в телефон, уже громче, раздался голос:

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично! — ответил Виктор.

— Поднимитесь наверх, отдохните.

— Нет, не стоит.

— Тогда приступайте к разоружению мины!

— Есть!

Шорохов подошел к мине, осмотрел ее.

— Отдохните! — поступил приказ.