Взорвать Манхэттен

Коллега прибыл через пару часов, забрал необходимые причиндалы, рассчитался, а Жуков, к тому времени закончивший процесс уборки помещения, смыл с себя пот, вынес на лестницу вещички и − принялся за процесс грунтовки.

Ядовитый запах химиката заполнил все пространство лестничного пролета. Находящийся в здании люд, не стесняясь в беспомощных ругательствах, хлынул на дождливую улицу, сгрудившись под козырьком здания.

Впрочем, едкий раствор в считанные минуты впитался в дерево и быстро выветрился.

Натужно пыхтя в респиратор, Жуков открыл, наконец, ведро с лаком. Лак тоже пованивал, но так, терпимо.

К вечеру зал представлял собой сияющее великолепие.

Мистер Ричард, брезгливо кривясь от остаточных химических благовоний, тем не менее, одобрительно обозрел янтарную гладь, с уважением выслушал наставление Жукова о неприкосновенности помещения в течение двух суток, а затем вручил работяге загодя приготовленный чек.

Покачиваясь от изнурительных трудов − праведных и не очень, Юра, крепко держа сумку с валютой и, как он предполагал, бриллиантами, вышел из особняка. Первым его желанием было вернуться домой на такси, но затем он решил не шиковать, да к тому же в вагоне подземки лучше думалось о перспективах, которые были весьма туманны.

Несомненным оставалось одно: в течение суток предстояло бежать из Нью-Йорка, распродав имущество.

Из вагона подземки, следующего из Манхэттена в Бруклин, Жуков позвонил Марку и Вите, предложив выкупить сегодня же и немедленно телевизор, диван, кое-что из одежды и вообще все, что понравится. Затем, прибыв по месту жительства и, от души поплескавшись в душе, достал из сумки заветную коробку.

Наступил торжественный момент, чье предвкушение достигло своего апогея. Орудуя Лориной шпилькой, Юра без труда вскрыл замок.

О, судьба с ее безжалостными ударами! Бриллиантовое зарево ожидаемых колье, перстней, диадем и всякого рода ювелирных излишеств подменял собой тускленький блеск стандартных компьютерных дисков в прозрачных чехольчиках.

Юра привычно сглотнул горькую слюну очередного разочарования.

Затем посмотрел на настенные часы. Вот и вечер настал… Заодно прикинул, что за часы долларов десять Марк отдаст без вопросов… А Марк должен прибыть с минуты на минуту.

Небрежно перебирая диски, Юра увидел, что каждый был помечен непонятной надписью на английском и датой, а на одном красно и жирно выделялось: 11 СЕНТЯБРЯ. Эта дата, знаменовавшая крушение небоскребов торгового центра, заваливших, кстати, любимый магазин Жукова − 21 век, из которого он потаскал массу замечательных вещиц, заставила его, преодолев навалившуюся усталость, включить проигрыватель и телевизор.

Диск скрылся в недрах устройства, Жуков нажал кнопку на пульте, и тут же на широком экране появились люди. Пятеро. В одном из них он тут же признал мистера Уитни. Люди сидели за огромным столом в каком-то сумрачном, хотя и роскошно отделанном резными дубовыми панелями помещении и что-то неторопливо обсуждали.

Еще два лица показались Жукову знакомыми − точно, где-то он видел этих типажей… Да по телевизору он их видел! Какие-то важные деятели…

Юра прислушался к беседе, но ничего не понял.

Американцы говорили между собой на языке, категорически паркетчику недоступном. Им различались лишь отдельные слова.

Скрипнула незапертая входная дверь, и на пороге появился Марк.

Жуков ругнул себя за невнимательность, но теперь уже было поздно.

− О! − сказал Марк, шагнув в гостиную. − Чего смотрим? − Он мельком оглянулся на экран. − Новости с секретного фронта?

− То есть? − удивился Жуков.

− Ну, как… − Марк указал на телевизор. − Бывший директор ЦРУ… − Затем осекся, прислушавшись.

Замер и Юра, постигая, что крупно и непоправимо влип. Так человек, чувствовавший себя до поры до времени здоровым и деятельным, вдруг ощущает в себе признаки начинающейся болезни − уже неотвратимой, с каждой секундой набирающей силу…

− Это чего такое? − подозрительно скосившись на Жукова, спросил Марк.

− Да кто его знает… Нашел вот… − откликнулся тот.

Марк подвинул стул, уселся поближе к телевизору. В отличие от простака-паркетчика он очень хорошо знал английский язык, благо, очутившись в Штатах, его освоение поставил первоочередной задачей.

Оба молчали. Говорили только люди в телевизоре, и с каждым их словом лицо Марка мрачнело все больше и больше.

Внезапно запись оборвалась.

− Что-то я не понял… − Марк подозрительно покосился на Жукова. − Откуда это взялось? − Он вновь кивнул на телевизор, чей экран застилала васильковая астральная синь.

− Да чего там такого-то? − с возмущенной ноткой откликнулся Юра.

− Одиннадцатое сентября помнишь? − утвердительным тоном произнес Марк. − По всему выходит, эти деятели если не устроили известное всем шоу, то были в курсе, что оно состоится. Вот так. Конечно, если запись − не хохма какая-нибудь… Так откуда кино?..

− Ну… особняк этот чудной знаешь, да? В котором паркет я кладу? − К Жукову вернулось хладнокровие. − Я же тебе рассказывал… Про этого Уитни, про «роллс-ройс» его… Короче, он − птица высокого полета. Во-от. Ну, в общем, там, в особняке этом…