Взорвать Манхэттен

Проститутка подтолкнула Юру к постели и занялась привычными манипуляциями. В выверенной и скучной сноровке своих действий она напоминала медицинского работника. Отстраненно воспринимая оплаченные ласки, Жуков, уставившись в потолок, припомнил вероломную Лору Голубец, обнаружив в себе лишь отрицательные чувства к прошлой сожительнице. Подумал, что на баб ему отчаянно не везет. Сплошные расчетливые шкуры.

Когда физиологический процесс завершился, он отправил девицу с охапкой ее обмундирования в ванную, ибо оставить порочное существо наедине с деньгами, пусть и запрятанными, не хотел. Пока в ванной лилась вода, он, ожидая очереди, подошел к подзорной трубе, отодвинул штору.

Приникнув к окуляру, посмотрел сначала на окна родителей, потом на машины возле подъезда. Спускались осенние сумерки, загорались огни в домах, мелась по тротуарам порывами ветра ломкая опавшая листва.

Одна из машин, стоявшая возле подъезда родительского дома, чем-то Жукову не понравилась. Он заметил ее еще часа три назад, в ней находились какие-то два типа, явно кого-то поджидавших.

Теперь ситуация переменилась: неизвестные вышли из машины, направившись к остановившемуся неподалеку темному «Опелю». Из него вылез мужчина лет сорока в деловом костюмчике, похожий на банковского клерка. Невысокого роста, подвижный, крепкого сложения, он с успехом мог сойти за любую разновидность кавказца. Последовали рукопожатия и доверительный, судя по наклону голов, разговор. Кавказец снял пиджак, галстук, положил их в салон, откуда затем извлек свитер и мятую матерчатую куртку. Надел их. Куртка оказалась рабочей спецовкой с желтеющим на спине обозначением городской телефонной компании. Один из незнакомцев полез в карман, вытащив оттуда пассатижи. Клерк, обрядившийся мастеровым человеком, небрежно отмахнувшись от них, открыл багажник, откуда извлек железный инструментальный ящик. Загадочные типы, дожидавшиеся его, сели в машину и уехали. Телефонист же проследовал в подъезд.

Жуков наведался в ванную, а затем вернулся за стол, застав там свою партнершу по прелюбодеянию. Девица мелкими глоточками пила водку, разбавленную соком и курила тонкую длинную сигарету.

В ожидании пары, продолжавшей известные упражнения, покалякали о том, о сем. Девица поведала, что приехала в Москву за личным счастьем и обретением капитала с далекого сейсмоопасного Сахалина, где, по ее утверждениям, царило безденежье и разруха.

− А я из Америки, − поделился Жуков.

− Чего?

Вопрос нес много оттенков, но Жуков мгновенно уяснил его лейтмотив, ответив по-существу:

− Там тоже не мед с повидлом.

Блондинка обтекаемо поинтересовалась, как обстоит в США дело с ее специализацией. Жуков опять-таки проявил конкретность:

− Не меньше, чем триста за час.

− Да, тогда тебе здесь полегче…

− О, народ уже отстрелялся! – На кухне появился довольный Геннадий, обнимая свою разрумянившуюся подругу. Брюнетка, чья грудь призывно выпирала из разреза дежурного халата, предназначенного для посетительниц, показалась Юре куда привлекательнее изведанной субтильной блондинки, и, остро покосившись на настенные часы, он оценил свои оставшиеся силы. Силы, увы, нуждались в некотором укреплении.

Какое-то время он рассеянно прислушивался к застольной болтовне, а после, уколотый неосознанной тревогой, отлучился в свою комнату. Вновь приник к окуляру.

«Опель» кавказца стоял на месте.

Переведя мощную оптику на окна родительской квартиры, Жуков похолодел. На кухне горел свет, а за столом сидели мать и телефонный мастер, попивающий чай. Парочка вела неспешную беседу.

«Подстава!» – мелькнуло у Жукова. – «Испортили провод, потом якобы починили, теперь разводят маму на информацию».

Он оторвался от трубы, зашагав в раздумьях по комнате. Вот тот момент, которого, собственно, он и ждал, если это не какая-нибудь накладка или ошибка.

Снова навел трубу на окно кухни. Телефонист поднимался из-за стола и галантно кивал, видимо, на прощание. Мать улыбалась ему благодарно и польщено.

«Не иначе, отвешивает ей комплимент за комплиментом, подлюга» … − подумал Жуков.

Голова телефониста мелькнула, скрывшись в закоулке коридора.

К Жукову пришла шальная мысль.

Схватив висевшие в прихожей ключи от «Нивы», стоявшей у подъезда, он крикнул сидевшей на кухне компании:

− Скоро буду! – И вылетел на лестничную площадку, на ходу втискивая себя в куртку. Прикрыв дверь, вспомнил о поясе с деньгами и ринулся обратно. Лихорадочно просунул руку за шкаф, но неловко толкнул пояс, ускользнувший вглубь. Пришлось, поднатужившись, отодвигать громоздкую мебель. Пояс свалился на пол. Чертыхаясь, Жуков пал на четвереньки, изогнувшись, достал его, застегнул вместе с кожей на животе. Ругнувшись растерянно, втянул раздобревшее пузо, едва справившись с заевшим замком. После, поправляя выбившуюся наружу рубаху, скатился по ступенькам, отчаянно и суеверно плюясь по сторонам, ибо в возвращении виделась плохая примета. Разочарованно отметил, что не успел-таки полакомиться пикантной брюнеткой.

«Точно, дороги не будет», − подумалось обреченно.