Взорвать Манхэттен

С непритворной сердечностью мы обнимаемся, и я прохожу в кабинет дона. Он одет по-домашнему: в толстый свитер грубой вязки, в джинсы с пузырящимися коленями и в войлочные тапочки. Тем не менее на его запястьях – два непременных атрибута, знакомых мне, кажется, с юности: усыпанные бриллиантами часы, испускающие нестерпимое неоновое сверкание, и тяжелый золотой браслет, опять-таки с бриллиантовой россыпью букв, составляющих имя владельца. Мне совершенно чужда эта вычурная роскошь, но, видимо, Тони она необходима. Или бедный мальчик из Бруклина самоутверждается ей до сих пор, или в этом – элемент самолюбования, присущий его национальности. Кстати, именно Тони подарил мне удлиненный «роллс-ройс» – спесивый и непрактичный, избавиться от которого я не могу из уважения к приятелю, пользуюсь им, поскольку машина должна работать, а кроме того, агрегат производит должное впечатление на слабые умы, то и дело необходимые мне в достижении мелких целей. Перед умными людьми владение подобным средством передвижения приходится оправдывать дурным вкусом подносителей даров.

В кабинете Тони – тяжелая резная мебель темного дерева, камин, золоченые подсвечники и старинная хрустальная люстра, под которой некогда совещались знаменитые американские гангстеры.

– Ты хреново выглядишь, – говорит мне Тони, усаживаясь в кресло за письменным столом.

– Ты не лучше, – отвечаю я, вглядываясь в мешки под глазами на его одутловатом лице и обильную седину в небрежно зачесанных назад волосах. – Пора бы нам съездить во Флориду, ты как?

– Когда? – вздыхает он. – На мне куча дел и людей. Я – тяжело работающий бизнесмен.

Это бесспорно. Тони владеет многочисленной доходной недвижимостью, у него добрая сотня ресторанов по всем Штатам, десяток отелей, кроме того, он – один из главных поставщиков гранита и мрамора из Латинской Америки, и – владелец нескольких кладбищ, в том числе в Нью-Йорке.

Похоронный бизнес – отрасль перспективная, быстроразвивающаяся и приносит, судя по всему, стабильные доходы, хотя говорить с Тони на данную тему я не расположен. Вообще ненавижу похороны, в них что-то противоестественное, и я всегда их избегаю. Своих собственных – особенно. Кстати, лет десять назад в прессе прошел шумок, будто на кладбищах мистера Паллито распространена традиция подкладывать в яму, под законно оформленного покойника, труп, а то и не один, жертв мафиозных войн. Шумок, правда, пронесся и быстренько растаял.

Именно со своих вероятных неприятностей, связанных с газетчиками, я начинаю разговор.

– Я это решу, – мрачно кивает Тони. – Сегодня же.

– Это могу решить и я, – откликаюсь устало, – но твои заботы кое-кто верно оценит… И еще. Мне надо, чтобы твои ребята поговорили с Праттом. Его провокации не знают предела.

– А если он обратится… – Тони косо указывает в потолок.

– Он трус и сразу же сдуется, – говорю я.

– Я дам тебе людей, но сам останусь в стороне, – отвечает он. – В вашу банку с пауками лучше не совать палец. И ты должен меня понять.

Мне нечего возразить, логика Тони прямолинейна, но мудра. Государство превыше мафии. А члены Совета превыше государства.

Я перехожу к иной теме, рассказывая об ограблении сейфа и о сбежавшем русском.

– Тебе нужны помощники в его розыске? – спрашивает он. – Наши ребята в таком деле бесполезны. Чужая страна, чужой язык…

– Нет ли у тебя там серьезных и надежных связей? – подсказываю я.

– Я работал с русскими, – говорит Тони. – И не доверяю никому из них. Среди общего числа мошенников и болтунов лишь пару раз мне встречались толковые люди. Один из них убит, второй ушел в крупный бизнес. Он, кстати, живет в Нью-Джерси вместе с семьей, но то и дело вылетает в Россию.

– Я хорошо ему заплачу…

Тони снисходительно улыбается.

– Думаю, недалек тот день, когда он попытается войти в ваш профсоюз, – сообщает с тенью сарказма. – Твои гонорары на прирост его миллиардов не повлияют.

Я понимаю, о ком идет речь. С этим человеком я в состоянии познакомиться самостоятельно, более того, посредничество Тони здесь неуместно, однако этот русский нувориш оказывать мне гарантированные услуги не станет, переадресовав меня с моими скользкими проблемами в такие же сомнительные слои неформальных сообществ. От которых – жди, чего не хочешь.

– Деньги – отнюдь не пропуск в нашу компанию, – отзываюсь я.

– Да, это верно, – вздыхает Тони, а затем, будто припомнив что-то, сообщает: – Я знаю еще одного парня. Он обеспечит тебе поддержку в России. Но желательно, если ты пошлешь туда своего ответственного человека.

– Ты читаешь мои мысли, старый друг.

Я доброжелателен, спокоен, но меня гложут досада и разочарование. Я нахожусь в положении владельца оружейного арсенала, потерявшего от него ключ, и должного поразить мишень с помощью какого-нибудь корявого булыжника, но и того не сыскать.

Снова спешу на аэродром. Воспользоваться вертолетом Ричард мне запрещает: его легко могут сбить какой-нибудь террористической ракетой, а потому, учитывая гипотетические опасности, я лечу самолетом из одного аэропорта в другой, а после на бронированной машине возвращаюсь домой.