Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах

Например, долговое соглашение 2013 г., принятое конгрессом, включало следующую формулировку: «SEC. 145. В подраздел (b) статьи 163 Публичного закона 111–242 с поправками внесены дополнительные изменения: "2013–2014" меняется на "2015–2016"». Это, казалось бы, безобидное положение, внесенное сенатором Томом Харкином, оказалось скрытым подарком для Teach For America[24]{152}. По сути, эта поправка продлила на два года действие другого законодательного акта, от которого выигрывали студенты, участвующие в программах подготовки учителей, в том числе рекруты Teach For America.

В 2020 г. конгресс принял Закон о помощи, поддержке и экономической безопасности в период коронавируса (CARES) на $2 трлн о мерах стимулирования экономики в условиях пандемии. На странице 203 законопроекта было внесено изменение, согласно которому инвесторы в недвижимость могли компенсировать свои убытки{153}. Эта налоговая льгота принесла магнатам недвижимости, таким как действующий на тот момент президент Дональд Трамп, прибыль в размере $17 млрд в год, которые могли стать налоговыми поступлениями. Положение не имело никакого отношения к COVID-19, а налоговая льгота, имевшая обратную силу, охватывала период, начинавшийся задолго до появления коронавируса. Спешка и скрытность помогли протащить это положение в законопроект. Его текст был окончательно доработан менее чем за час до голосования, что позволило республиканцам, входившим в рабочую группу законопроекта, добавить нужное положение буквально в последний момент.

Главная уязвимость законодательного процесса состоит в том, что законопроекты – это чрезвычайно большие и сложные документы, которые содержат множество положений без четко обозначенных последствий. Эксплойт внедряется в законопроект таким образом, чтобы законодатели этого не заметили. Нам кажется, что для такого рода махинаций требуется соучастие члена конгресса, который осознает последствия своего вклада в законопроект, но на самом деле внедрить эксплойт способен и рядовой сотрудник, не понимая того, что делает, и даже лоббист, разрабатывающий формулировку, которая в итоге попадет в текст закона.

Это настолько распространенная практика{154}, что язык не поворачивается назвать ее хакингом. За последние десятилетия власть все больше концентрировалась в руках лидеров политических партий в каждой из палат в ущерб законодательным комитетам, что способствовало установлению закрытого и непрозрачного законодательного процесса. Такое положение дел в сочетании с тем, что конгресс стал принимать меньше крупных законопроектов по сравнению с прошлыми сессиями, дает широкие возможности для внедрения скрытых положений, выгодных привилегированному классу и отраслям. Эта ситуация даже обыгрывается в одном из эпизодов «Симпсонов», когда клоун Красти избирается в конгресс{155} и протаскивает поправки в закон об управлении воздушным движением через законопроект об обеспечении флагами сирот.

Исправлять подобные хаки непросто. Несмотря на то что юридический текст устроен аналогично компьютерному коду, процессы их написания и применения заметно отличаются друг от друга. Компьютерный код пишет группа людей в соответствии с общим планом, как правило, под руководством одной компании или конкретного человека. Программисты четко понимают, что должен делать их код, в каких случаях он не должен этого делать, а в каких – не может сделать то, что должен. И только они имеют право исправлять ошибки в своем коде.

Законотворчество устроено иначе. Оно децентрализованно на каждом из уровней. В демократическом обществе закон пишется представителями разных конкурирующих сил. У них разные цели и разные мнения о том, что должен делать закон. Даже если все хорошо понимали, за что они голосовали, в тексте больших законопроектов неизбежны лазейки, которые одни законодатели назовут ошибкой, а другие воспримут как полезную фичу.

Скрытые положения и уязвимости, которые они представляют, были бы меньшей проблемой, если бы правила палаты представителей и сената предусматривали некое минимальное количество времени для рассмотрения законопроекта, возможно пропорциональное объему документа, после того как его текст был окончательно доработан и опубликован. Скрытые положения перестают быть скрытыми, если они обнаружены, тщательно изучены и преданы огласке активными СМИ в такой срок до принятия закона, чтобы подстегнуть изменения или как-то компенсировать политические издержки. Предоставление разумного минимального количества времени для рассмотрения резонансных законопроектов и требования поправок к ним дают некоторый шанс обнаружить скрытые положения, которые в противном случае не будут выявлены.