Взлет разрешаю!

Многих тогда это сообщение потрясло, лица хмурые. Павел, как и другие фронтовики, к Сталину относился без пиетета. Газеты в сорок пятом вещали, что он выиграл войну. А Павел считал – народ напряжением всех сил и большой кровью. Если Сталин гений, почему проспал подготовку немцев к войне? Почему армия оказалась не готова? Мало того что не отмобилизована, так еще все склады и запасы недалеко от границы и попали под первоначальный удар. И в дальнейшем все стратегические операции спланированы Генштабом, Шапошниковым, а претворены в жизнь командармами. Да и мог ли Сталин с незаконченным семинарским образованием давать ценные советы генералам и маршалам, имевшим фронтовой опыт? Сталин и летать боялся и на фронт не выезжал, хотя была картина одного художника – «И. В. Сталин на фронте». Кто из фронтовиков дошел до Германии, кому повезло дожить, своими глазами видели жизнь простых немцев, могли сравнить и с жизнью в СССР. И сравнение было не в пользу коммунистического режима. Да еще после войны власть к бывшим фронтовикам отнеслась жестоко. Перестали доплачивать за ордена и медали, хоть выплаты скромные были, однако позволяли выжить. Обиженные фронтовики давали свои награды играть малолетним сыновьям. А еще, чтобы не портить вид городских улиц, из Москвы и городов союзного подчинения выселили силами милиции безногих инвалидов. Нечего кататься на деревянных тележках, вместо колес которых стояли подшипники. Подшипники гремели, стучали об асфальт деревяшками, которыми инвалиды отталкивались. А еще попрошайничали, поскольку пенсии по инвалидности мизерные.

Почти все фронтовики свое отношение к усатому грузину скрывали, иначе можно было угодить в лагерь. Не доверяли даже женам, было много случаев, когда они доносили на мужей. Считалось – проявили бдительность, выявили скрытого врага.

И Павел молчал. А в шесть утра шестого марта Левитан трагическим голосом объявил о смерти от тяжелой болезни руководителя партии, друга и учителя всех народов товарища Сталина. Скорбь накрыла страну. Кто-то печалился и плакал, другие едва сдерживались, чтобы не явить радость. Появилась надежда на перемены к лучшему. Была война, и всем было тяжело – на фронте и в тылу. Жили надеждой – одолеют врага, станут жить легче. Победили, а лучше жить не стали. И голодно было и вещи купить, даже первой необходимости, вроде обуви по сезону – проблема. Германия, лежавшая в развалинах, уже восстановилась, благодаря плану Маршалла. И получалось – победитель жил хуже побежденного.

По радио транслировали, как народ прощается с телом вождя, потом в кинотеатрах показывали кинохронику. И только много позже Павел узнал, как много людей погибло в давке у Колонного зала, где выставили гроб, на Манежной площади.

В Якутске политических заключенных полно, кому выезд на большую землю запрещен. Они смерти Сталина откровенно радовались. Нет, они не ходили с плакатами, не собирались группами, но на их лицах расплывались счастливые улыбки. Они надеялись на перемены в стране, на лучшую жизнь. И действительно, после смерти вождя, а потом расстреле Берии, этого палача, пошли политические послабления, особенно после восшествия на пост генсека КПСС Н. С. Хрущева. Культ личности осудили, многих реабилитировали. И потянулись толпы бывших зеков на железную дорогу, домой, к родным, которых не видели по десять – пятнадцать лет. И не знали, что родные, как члены семьи изменника родины тоже осуждены и сосланы в лагеря Казахстана. Не всем суждено встретиться, а квартиры их давно изъяты вместе с мебелью и ныне проживают в них партийные и советские чиновники, а то и те, кто донес.

Лето на севере короткое. После суровой зимы сразу бурное таяние снега и льда, половодья по рекам. В этот период все почти населенные пункты отрезаны от соседних поселков и Якутска. Посадочные площадки превратились в грязевые поля. Механики переобували самолеты. Снимались лыжи, ставились колеса. Но не всем. На половине Ан-2 лыжи менялись на поплавки. Рек и озер в Якутии, на Колыме, на Чукотке с избытком, есть возможность приводниться. А подобрать рядом с поселком ровную площадку проблема. К тому же грунт зачастую каменистый, его и бульдозером разровнять невозможно. И самолет Павла тоже на поплавки поставили. Павел сразу к старым пилотам, узнать особенности взлета и посадки на поплавки. В инструкции написано коротко и сухо, без деталей. Как правило, в деталях кроется дьявол.

– Паша, несколько моментов. Во-первых, акватория, на которую будешь садиться, должна быть не короче восьмисот метров. При взлете закрылки ставишь на двадцать градусов. И главное – как только поплавки оторвутся от воды, самолет в кабрирование пойдет. Сразу штурвал от себя и держи горизонтальный полет, пока не наберешь скорость девяносто километров. Только тогда начинаешь набирать высоту. Иначе потеряешь скорость и шлепнешься на воду. И не думай, что она мягкая. Приложишься так, что на запчасти «Аннушку» разложишь.