Взлет разрешаю!

После вчерашней пурги внизу сплошная белизна, на земле почти никаких ориентиров не видно, да и определиться с высотой визуально нельзя, одна надежда на приборы. Наводку, корректировку, дают радиополукомпасы, работающие от радиомаяков. Ныне такие способы наведения ушли в архивное прошлое, навигация спутниковая, что для кораблей, что для самолетов. Она значительно более точная.

После пурги в атмосфере тихо, нет ветра, нет болтанки. Долетели спокойно, приземлились. А командир авиаотряда к себе требует. Мол – пиши объяснительную по поводу вынужденной посадки. Ведь знает, что садились по неблагоприятным погодным условиям. Это с Зырянки постарались. Им сообщили по рации, что борт с запасными частями вылетел. Через несколько часов они услышали звук мотора самолета в снежной круговерти, а потом он пропал. Обеспокоились – не повернул ли пилот куда-нибудь на запасной аэродром? Отбили радио. А самолет уже сидел на вынужденной недалеко от поселка.

Вынужденная посадка – это брак в работе. Техника не подвела, метеоролог дал неверный прогноз или пилот оплошал? Виновного надо сыскать и наказать, дабы другим неповадно было, а еще срезать премию, у кого она была.

Командир вздохнул.

– А мы планировали представить тебя на классность.

Павел засмеялся. По квалификационным испытаниям пилотам присваивали классы от первого до четвертого. Потом четвертый класс убрали, осталось три. Летчик высшего, первого класса должен был осуществлять взлет и посадку при нижней границе облачности восемьсот метров и видимости шестьсот метров. Павел такие трудные посадки имел по нескольку в месяц, а вынужденную посадку провел при видимости метров сто – двести, а нижнюю границу никто определить бы не смог, сплошная снежная пелена. К тому же под ним не аэродром был, где посадочная полоса подготовлена, есть ближний и дальний привод, где ВПП бетонная и подвохов в виде камней или деревьев ждать не приходится. Сказал лишь в свое оправдание:

– За такую посадку свечку в церкви ставить надо, хоть я и неверующий. Видимость максимум сто метров и пурга. Сел вообще не на площадку. В Зырянке света не было, ни одного огонька не видно.

Черт с ней, с классностью, хотя обидно. За каждый класс доплаты к зарплате, но начинаются они с четвертого, самого низкого. И при условии, что налет в месяц не меньше 90 часов. Обычно после выпуска из одного из авиаучилищ Гражданского воздушного флота, коих четыре – Ульяновское, Бугурусланское, Краснокутское и Сасовское, молодой пилот начинал вторым на Ан-2, года через три становился командиром этого самолета. Затем следующая ступень – Ли-2. Немного позже, с появлением Ил-12 или Ил-14 уже на них. С этих самолетов на Ан-24, первые турбовинтовые.

Доплат жаль. Хоть есть классность, хоть нет, а рисковать приходится одинаково, и налет у него приличный, за месяц по сто пятьдесят часов, переработки. Они тоже оплачиваются, но выматывают.

Командир авиаотряда сам пилот, понимал нелепость обвинений в вынужденной посадке. Пилот сохранил самолет, людей, груз. Причем груз доставил, генераторы быстро отремонтировали. Но отреагировать положено.

– Ладно, напишем – проведена работа. А вообще, с такими навыками тебе в Полярной авиации работать надо. Свободен.

Полярная авиация была создана еще до войны. Ее летчики обслуживали местности за Полярным кругом, в высоких широтах. Применительно к Якутии – Тикси, Нюрба. Ледовая разведка для проводки судов по Северному морскому пути, заброска метеорологов, геологов на побережье северных морей, высадка зимовщиков на дрейфующие льды. Летали пилоты Полярной авиации на Ан-2 и Ли-2, самолетах – мало приспособленных для работы в таких жестких условиях. Павел отдавал должное умению и смелости летчиков-полярников, но сам переходить в их когорту не хотел. Приключений и морозов хватало и здесь. В Якутске хоть кинотеатр есть, все же культурный очаг. А у полярников ледяное безмолвие. Сколько самолетов и экипажей погибло и пропало без вести в северных широтах – не счесть.

Да еще интерес в Якутске появился. Случайно познакомился с девушкой. Оказалось – врач, после института направлена на работу. Никто после вуза работу себе не выбирал. Куда государство в лице министерства направило, туда выпускник ехать обязан и три года отдать. За эти три года столько событий могло произойти! Женился, на работе начался карьерный рост, да не чиновный. Из инженера начальником участка стал и перспектива есть. А еще и служебное жилье получил. И как после этого уезжать? Так и комплектовало государство специалистами отдаленные местности. Все богатство земли обычно в труднодоступных местах – Якутии, Колыме, Чукотке. Там и золото, и алмазы, и газ, и нефть. Только взять эти ценности очень трудозатратно и тяжело.

В общем, вынужденная посадка обошлась без последствий. Прошло два месяца, может – немного больше. Утром по радио объявили о тяжелой болезни товарища Сталина, нарушение мозгового кровообращения. В газетах заключение лечащих врачей – сплошь светила отечественной медицины.