Взлет разрешаю!

Павел, как представил себе картину, сразу вспотел. Похоже, такие же мысли крутились в голове второго пилота и бортмеханика. Первым подал голос Андрей:

– Держать на приводнении элеронами с правым креном, скользить сколько можно на правом поплавке.

Павел возразил:

– Удержать с креном можно до пятидесяти километров, что потом?

Бортмеханик высказался:

– Держать с креном, садиться на правый поплавок, как Андрей говорит. И садиться с таким расчетом, чтобы выскочить на берег. Подломаемся, не без этого. Поплавки, стойки, винт – под списание. Но аппарат больших повреждений не получит, а главное – все люди живы будут.

Тепло, даже горячо. И предложением можно воспользоваться. Надо еще диспетчеру доложить, пусть приготовит моторную лодку, а лучше две, людей спасать, если не все пойдет по задуманному. Доложил диспетчеру Якутского аэродрома о столкновении с топляком на взлете и возможном повреждении левого поплавка.

– Понял! – голосом командира авиаотряда ответила рация. Видимо, он был в диспетчерской и услышал радиообмен по громкой связи. – Всё сделаем. В конце пробега попробуй выброситься на берег.

Поплавки под весом самолета уходят в воду почти на сорок сантиметров, да еще водные рули. Жесткого удара о землю не будет. Сначала поплавки на мелководье будут по грязи и илу скользить, тормозить. А потом… Один господь знает, что будет потом. В Якутском авиаотряде случаев подобных пока не было. И даже реверсивный винт пока в помощь не будет. Нужен расчет, очень точный, а еще чуточку везения и удачи.

За мыслями, вариантами время пролетело быстро. Хорошо, что не задержались в Усть-Мае на полчаса-час. В темноте садиться на один поплавок, да затем еще и на берег выбрасываться, вовсе смертельный номер.

Через полчаса показался Якутск, река Лена. Снизились до двухсот метров, прошли над акваторией. На деревянном причале несколько человек в темно-синей летной униформе «Аэрофлота». Двое смотрят в бинокли, пытаются определить повреждения. Павел снизился до пятидесяти метров над водой, сбросил скорость до семидесяти, левым бортом пролетел рядом с причалом. Портативных раций, чтобы связаться самолетом, в гражданской авиации не было. Появятся попозже, с появлением Ан-24 и прочих турбореактивных самолетов.

Павел сделал еще заход, смотрел на начальство. Командир показывает кулак с большим пальцем вниз, наподобие римских императоров. Стало быть, дыру визуально наблюдают. Павел вздохнул. Был бы верующий – перекрестился. На фронте тайком молились все, даже коммунисты. И крестики в карманах носили, и маленькие иконы-складни.

Еще разворот, скорость минимальная, на которой «Аннушка» в воздухе держаться может – пятьдесят километров в час. Механизацию крыла – предкрылки, закрылки – не трогал. Элеронами создал крен вправо, небольшой, градусов десять.

Приводнился на правый поплавок, скорость стала резко падать. Рулями плавный вираж влево заложил и на берег направил самолет. Непривычно и страшно. Вот скорость упала, левый поплавок коснулся воды. Самолет сначала выровнялся в горизонт, потом влево крениться стал. Это поплавок набирал воду. Потом толчок днищем поплавков о грунт, резкое замедление. Сразу перекрыл подачу топлива бензокраном, мгновенно зажигание выключил. Винт еще крутился, но рев мотора смолк. «Аннушка» на поплавках проехала по земле метров десять и замерла. Тишина полная. Павел в окно посмотрел. Поплавок на месте, как и подкос.

А пассажиры уже требуют отпереть дверь. Бортмеханик дверь открыл, лестницу выставил, сам первым выбрался, женщинам руку подал, помогая спуститься. У мужчин принимал багаж. Игорь всех спрашивал – как себя чувствуют? Раненых или травмированных не оказалось, повезло всем.

Павел и Андрей отошли к начальству, доложили.

– Пойдем, посмотрим.

Подошли к «Аннушке». На самом носу левого поплавка солидная, с голову человека, вмятина и один край разорван. Разрыв в сантиметр шириной и ладонь длиной.

– Удачно отделался, Игнатов. Поплавок отремонтировать – день. Отдыхай.

В душе облегчение. Самолет почти цел, пассажиры без единой царапины и посадка на глазах у начальства. Зато опыт бесценный. Случись подобное еще раз, будут знать, как действовать.

Хотелось спать, сказывалось нервное напряжение. Доплелся до своей комнаты в общежитии и на койку. Думал – несколько минут прошло, а в двери стучат. Открыл, а в коридоре посыльный.

– Игнатов, тебя в кадры вызывают.

– А сколько времени?

– Десять часов.

– Вечера?

– Ты что, пьян? Утра!

Павел оделся, привел себя в порядок, направился в отдел кадров. Хорошо бы позавтракать, в желудке пустота, сосет.

Войдя, поздоровался.

– Вот он! Игнатов, ты когда в отпуске был?

Павел начал вспоминать.

– Да как устроился в отряд, не ходил.

– Хочешь, чтобы нас наказали?

– Ни в коем случае.

– Тогда пиши заявление, прямо с сегодняшнего дня…

– С завтрашнего, у меня сегодня выходной.

– Тогда с завтрашнего. Причем с припиской – прошу компенсировать неиспользованные отпуска денежным выражением.