Взлет разрешаю!

От Угры пошли на Юхнов, потом на Кондрово, затем разворот вправо и курсом сто восемьдесят к своему аэродрому. Приземлившись, Павел зарулил на свою стоянку, заглушив двигатели, выбрался из кабины и к хвосту, к кабине стрелка. За Павлом штурман. А бортстрелок мертв, пол кабины кровью залит, в бортах фюзеляжа пулевые пробоины. За год боевых действий Павел потерял уже троих бортстрелков. И все люди молодые, обидно. К самолету уже техник фотолаборатории спешит, снять кассету с отснятой пленкой. Ее проявить надо, высушить, напечатать снимки наиболее интересных участков. И уже дело дешифраторов отсмотреть, дать свое заключение для командования.

Убитого бортстрелка хоронили на следующий день. Политрук пламенную речь сказал, личный состав, кто не был на задании, дал прощальный залп из пистолетов. Печальное событие, но у бортстрелка хотя бы могила есть и родным пошлют похоронку с указанием места последнего упокоения. У тех экипажей, что погибли над оккупированной территорией, и могилы не осталось. Не лучше участь тех, кто смог выброситься из подбитого самолета с парашютом и попал в плен. В списках части он значится как безвестно пропавший. То ли погиб, то ли сдался в плен. Много таких было. И семья – жена, дети не получали пенсию, как за погибшего кормильца. Об этой стороне жизни летный состав не разговаривал, но каждый имел в виду. За ужином помянули наркомовскими ста граммами водки.

Линия фронта от аэродрома далеко, но погибшие были регулярно. К смерти привыкали, если это можно назвать привычкой. Просто не реагировали так остро, как в первые месяцы войны. А по наблюдениям Павла, в летных частях осталось не больше трети тех, кто встретил гитлеровское вторжение. Одни погибли, другие в госпиталях, или комиссованы со службы по причине боевых увечий, находятся в плену или партизанских отрядах на оккупированной территории. Таких старались вывозить, если позволяла местность или радиус действия самолета У-2.

Следующим утром в экипаж дали нового бортстрелка, молодого парня, не нюхавшего еще пороха, Владимира. И этим же утром вылет, причем на событие неординарное. Ставка Верховного главнокомандования поручила командующему гвардейскими минометными частями генералу В. В. Аборенкову испытать во фронтовых условиях новую реактивную систему в районе Белева, на левом фланге Западного фронта. Скрытно подтянули два полка М-30, по немецким позициям в Аннино и Верхних Дольцах обрушили по два залпа. Оба узла сопротивления были основательно разрушены и были заняты нашей пехотой без потерь. А экипаж Павла проводил фотофиксацию результатов. Сначала сделали снимки до огневого налета и сразу после. Даже визуально было видно, что от укреплений – блиндажей, капониров артиллерийских батарей, дотов и дзотов почти ничего не осталось, вся местность в воронках, земля черная, выжженная, травы нет. И трупы, множество.

Экипаж, видевший море огня на вражеских позициях, был восхищен результатом. Уже после приземления штурман сказал:

– Побольше бы таких «Катюш», гнали бы немцев!

Как позже узнал Павел, производство новых реактивных систем сдерживалось из-за отсутствия трехосных машин повышенной проходимости. И для этих-то двух полков собирали по всей армии. Только в сорок третьем году, с поставками «Студебеккеров», шедших своим ходом через Иран и далее через Азербайджан, ситуация коренным образом выправилась. Обычный грузовик ЗИС-5 использоваться не мог из-за недостаточной грузоподъемности и проходимости.

В тактике действий фронтовой авиации со середины июля произошли перемены. Командующим 1-й Воздушной армией, действующей на Западном фронте, назначили генерал-майора авиации С. А. Худякова. Он не гнушался перенимать у противника лучшие приемы действий, начал применять массированные бомбардировки. Сначала по крупной цели бомбили бомбардировщики – полком или двумя, под сильным прикрытием истребителей. Потом укрепленные позиции обрабатывали штурмовики Ил-2 и тоже под прикрытием истребителей. Резко уменьшились потери бомбардировщиков и штурмовиков, возросла эффективность боевой работы.

А с 26 августа командующим Западным фронтом был назначен генерал-полковник И. С. Конев, человек решительный, вдумчивый, не бросавший кавалеристов на вражеские танки.

С приходом нового командующего воздушной армией и цели для авиаразведчиков появились новые. Почти каждый день одна из «пешек» эскадрильи уходила на разведку аэродромной сети врага. В принципе – разумно. Выведав аэродромы, можно нанести ночной удар по аэродрому и уничтожить на земле разом не один, а десятки истребителей. Сбить в воздушном бою МЕ-109 – большая удача. Хороший истребитель, который немцы усовершенствовали всю войну. Вышедший значительно позже «Мессершмитта» «Фокке-Вульф-190» Курта Танка проигрывал «худому» по многим параметрам, за исключением вооружения, мощи секундного залпа. В авиации мощь вооружения оценивается весом снарядов и пуль, выпущенных за одну секунду.