Взлет разрешаю!

Пятьсот километров над железной дорогой это один час десять минут лета. Вышли к исходной точке, прошли над станцией. Штурман начал делать снимки. Разведка железнодорожного сообщения – самый рискованный вид для экипажей. Час висеть над железной дорогой – как самоубийство. Уже через десять минут с немецких аэродромов взлетят «мессеры». Для летчика одно хорошо, с курса не собьешься, отчетливо видны с высоты рельсы, они как нить Ариадны. Павел осматривался по сторонам. Влево-вправо головой, влево-вниз тоже обзор хороший, вправо-вниз хуже, сиденье пилота влево смещено, а штурмана сзади и правее. Штурман воздушное пространство осматривать не может, его дело сейчас делать фото. И от качества его работы зависит выполнение задания. Павел не только вражеские истребители высматривал, но и облачность поблизости, чтобы в случае опасности в облаке спрятаться. Немцы долго сторожить его не смогут, запас топлива невелик.

То ли немцы бросили весь свой четвертый воздушный флот на поддержку в воздухе наступающих на Дон частей, то ли какая-то накладка вышла, а только успел долететь Павел до последней намеченной точки маршрута. Штурман радостно заорал:

– Баста! Все отснял, разворачиваемся!

Нет слов желаннее! На радостях Павел вираж заложил крутой, почти поставив самолет вертикально на крыло. И радость сразу померкла. Слева четыре точки, довольно быстро приближаются. «Мессеры»! Против четырех истребителей у одиночной «пешки» шансов нет.

Впереди, немного левее по курсу, на Угру, облачность, выше курса на две тысячи метров. Вопрос в том, что случится раньше – «пешка» доберется до облаков или ее настигнут вражеские истребители? Газ максимальный, штурвал совсем немного на себя. Если высоту набирать резко, потеряешь в скорости.

– Штурман, бортстрелок, приготовиться к отражению атаки! – это Павел по самолетному переговорному устройству.

Оба знают свои обязанности, следят за задней полусферой без напоминания. Израсходовав большую часть топлива, самолет легко набирает высоту. Но у ПЕ-2 максимальная скорость 452 км/час, а у «мессера» на двести километров больше. Одновременно открыли огонь штурман и бортстрелок. Уже понятно, что до МЕ-109 метров двести – двести пятьдесят. Истребители разделились. Одна пара висела на хвосте, другая стала набирать высоту. Понятно, хотят сверху с пикирования расстрелять бортстрелка и штурмана, а потом стрелять по самолету. Очереди грохотали почти не переставая. До облака уже рукой подать. Разрывы пушечных снарядов сзади. Черт! Пулемет бортстрелка смолк. Но «пешка» уже в облако влетела.

– Штурман, что со стрелком?

– Фонарь разбит, его не вижу.

Павел попробовал вызвать стрелка по внутренней связи – СПУ. Не отвечает. Из экипажей «пешек» бортстрелки несли самые большие потери. Истребители сначала старались убить стрелков. У истребителя вооружение – 20-мм пушка и два пулемета. У бортстрелка один пулемет винтовочного калибра. Спереди немецкого летчика прикрывает мотор и бронестекло, для пуль ШКАСа немец почти неуязвим. Вот в профиль или в другой проекции – другое дело. Но немцы не подставляются, знают сильные и слабые стороны своего самолета, как и самолетов противника. И у немцев и у наших ВВС есть испытательные станции, где испытывают трофейную технику, облетывают, проводят учебные бои, потом разбирают – есть ли технические новинки? Немцы – нация технически продвинутая. В авиации первые новинки появились у них. Например – синхронизатор для пулеметов, стреляющих через плоскость вращения винта. Или на моторах «Мерседес-Бенц» механический впрыск бензина в цилиндры, тогда как на отечественных моторах еще стояли карбюраторы.

Не меньше четверти часа Павел пробыл в облаке. Когда оно редело, заканчивалось, он разворачивался и ложился на обратный курс. Потом штурман подал голос:

– Командир, у нас самих горючего может не хватить до своего аэродрома.

Вывалился Павел из облака, далеко впереди пара «мессеров», к себе уходит. Совсем рядом еще пара, держат курс вслед за первой. Павел в кильватере за ним, причем дистанция до ведомого не больше ста метров и с небольшим превышением по высоте. Позиция, удобная для атаки. Сбить? А если оставшиеся истребители вернутся? Руки прямо чесались нажать на гашетки. Сдерживало то, что разведан большой участок железной дороги от Белева до Ельни. Данные нужны командованию. Пока раздумывал, штурман тронул за рукав.

– Пусть уходят, наша задача – фотопленку привезти.

Слова штурмана прекратили моральные сомнения – сбить или уйти втихую?

– Штурман, курс!