Читаем Взлет против ветра полностью

Друг словно в воду глядел. Никогда еще Аркадий не встречал на своем коротком жизненном пути более вздорного, капризного и разболтанного человека, чем Джон Петушков. Если бы всю энергию, какая была в его подвижном, пышущем здоровьем теле и в сумасбродной голове, Джон отдал технике пилотирования, он давно уже был бы летчиком первого класса. Но в том-то и дело, что Петушков к этому меньше всего стремился. Как и сам он считал, в авиацию он попал случайно. Провалившись после десятилетки на экзаменах в МГУ, Джон торжественно объявил дома, что женится на своей однокласснице Нелли Тесемкиной, чем привел родителей в ужас. Папа топал на него ногами, а заплаканная мамаша заявила, что скорее он увидит ее в гробу, нежели свяжет себя брачными узами с Нелли. «Ты же пойми, браки ровесников почти никогда не бывают счастливыми!» И после этого разгневанный Джон назло родителям тайком от них подал документы в летное училище. Внутренне почему-то он был твердо уверен, что на медицинской комиссии его забракуют в самую последнюю минуту по каким-либо физическим недостаткам. Но врачи вопреки его ожиданиям решили, что он самый подходящий материал для современной сверхзвуковой реактивной авиации. Отступать было некуда, снова ворчал папаша и рыдала мать, но изменить они ничего не могли.

У летчиков-инструкторов была в тридцатые годы поговорка: медведя и того научить летать можно. Видимо, хорошие инструкторы были в том училище, куда поступил Петушков, потому что его научили летать. Правда, они отмечали, что есть у него все психологические данные, чтобы стать летчиком-истребителем: и быстрота реакции, и выносливость, и хорошая память. Одного только нет — прилежания и трудолюбия. Даже спокойный, рассудительный Клепиков этих качеств не мог ему привить. А тут еще случилась история, которая и вовсе подорвала в Джоне всякую любовь к истребительной авиации. На тридцать третьем вылете попал он в тяжелую переделку. Весенним утром выпустили его в обычный маршрутный полет, а когда пришло время возвращаться, туман с дождем стали опускаться на землю, и даже родной аэродром не просматривался.

Ровно работал двигатель, стрелки покачивались на допустимых для этого полета цифрах, но в тесной, обычно уютной кабине Джон Петушков чувствовал себя теперь как каторжник, прикованный к галере. Угрюмо гудела турбина, и тревога, переходящая в панику, с каждой секундой сковывала Джона все сильнее и сильнее. В последней надежде окликнул он СКП:

— Я — триста тридцатый. Земли не вижу. Земли не вижу. Прием, прием.

А с земли вдруг пришел совершенно спокойный и, как показалось Петушкову, изде-вательски-веселый голос подполковника Кле-пикоза:

— Спокойнее, мальчик. Погодка что надо. Не проворонь дальний привод, и все будет в порядке. Учти, на ужин сегодня вареники с вишнями. Твоя порция тебя ждет.

«Издевается толстячок, — млея в холодной испарине, подумал Джон. — Какой тут может быть порядок, если все закрыто туманом, а у машины бешеная посадочная скорость. На том свете будут меня кормить варениками с вишнями», — невесело сострил Джон по своему собственному адресу. Но странное дело, чем презрительнее он о самом себе думал, тем спокойнее становился. Глаза уже не панически, а осмысленно скользили по приборной доске, руки стали совершенно твердыми, когда он выполнял наводящие команды с земли, голос обрел уверенность, и фразы «прошел дальний привод», «нахожусь над ближним» прозвучали четко. Но тут он услыхал голос Клепикова, твердость которого давалась командиру полка, видимо, с большим трудом:

— Вот так и давай, мой мальчик. Выходи из облаков с маленьким уголком и, если что, немедленно ручку на себя.

Ощущая, как от волнения стучит кровь в висках, Петушков опустил нос истребителя, но даже и тут не расстался со своей манерой шутить.

— Ну, кажись, прощай, Джон Прохорович!

За фонарем кабины стало светлеть, и сквозь нижние слои облаков он увидел посадочную полосу в то мгновение, когда уходить на второй круг было уже невозможно. Да, было неприятно и даже очень жутко в облаках, да, очень низко нависла над летным полем их нижняя кромка, но сейчас стало еще страшнее, потому что ни одной секунды нельзя было упустить. И Джон справился. Земля встретила его радостным гулом посадочной полосы под колесами, голосами однополчан и обещанными Клепиковым варениками. Даже те, которые терпеть не могли Джона, на этот раз не удержались от сердечных улыбок. Спрыгивая со стремянки на влажную от мороси землю, он счастливо подумал: «Вот и все, Джон Прохорович. Живи, старичок, и дальше!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман