Взгляд василиска

Наутро, когда делавший операцию его императорскому высочеству хирург Гюбюнет зашел проведать своего высокопоставленного пациента, он застал там удивительную картину. Славящаяся своей строгостью сестра Валеева сидела подле Алексея Михайловича и кормила его с ложечки крепким куриным бульоном. Пациенту, очевидно, было гораздо лучше, и он ел хоть и с трудом, но не без удовольствия. Пораженный этой картиной врач некоторое время пробыл в ступоре, но затем довольно покивал головой и махнул рукой, дескать, не буду вам мешать. Дождавшись конца кормежки, он осмотрел Алешу и нашел его состояние превосходным. Выйдя из палаты, он застал прелюбопытнейшую картину, которой впрочем, не придал значения. Старый матрос, как видно делал внушение молодому слуге, слушавшему того с немалым недоумением.

– Архипыч, – не выдержав спросил старика мучимый любопытством Ванька, – а почто ты меня ночью за этой сестрой послал?

– А что, худо получилось? – усмехнулся тот в ответ.

– Да не худо, да только он ведь не ее звал?

– Вот что я тебе скажу, тля худая, – нахмурился старик, – ежели ты когда, хоть словом, хоть взглядом обмолвишься при барышне, что он Кейку звал, так я тебе богом клянусь – не доживешь до моих седин!

– Да как же…

– Да никак!

На третий день состояние Алеши настолько улучшилось, что к нему пустили приехавшего его навестить адмирала Иессена.

– Лежите-лежите, голубчик, – воскликнул Карл Петрович, увидев, как заерзал его флаг-капитан. – Ох и напугали вы нас, ваше императорское высочество!

– Чем закончился бой? – тихо, почти шепотом, спросил великий князь.

– Как, – удивился командующий эскадрой, – вам ничего не сказали?

– Увы, даже Ванька с Архипычем молчат.

– Это им, верно, доктора запретили, – засмеялся Иессен.

– Мне уже лучше и я вполне могу выдержать любые известия, даже самые ужасные.

– Ну уж, совсем ужасных-то у меня и нет! Извольте, после вашего ранения, к нам на помощь подошли броненосцы ведомые «Цесаревичем» и прикрыли от японского огня. Того впрочем, тут же развернулся, чтобы ввести в бой артиллерию другого борта и эскадры еще раз разошлись контркурсами. Но вот ему то, поддержать «Хатцусе» не удалось. «Полтава» и «Николай» измочалили ее в хлам, а затем Коломейцев на «Буйном» вогнал ему в борт две торпеды.

– Что с «Ослябей»?

– Не волнуйтесь, ваш броненосец, хоть и с трудом, но доковылял до Дальнего. В Порт-Артур мы его тащить поостереглись.

– Неужто в кораблях совсем потерь нет?

– Ах, если бы, Алексей Михайлович! Увы, «Пересвет» дотащить не удалось. Впрочем, затонул он на мелководье, бог даст, после войны поднимем. «Севастополь» тоже до конца войны вряд ли в строй введем. Еще «Паллада» и считай что треть первого отряда миноносцев. Дорого нам эти транспорты обошлись.

– Как же японцы не добили еще и нас?

– Не поверите, когда «Россия» с «Дианой» подошли к месту сражения, противник, очевидно, решил что это чересчур и прервал бой.

– Невероятно!

– Иногда самому не верится.

Разволновавшийся Алеша откинулся на подушки и, увидев это, Иессен чертыхнулся про себя.

– Кажется я вас утомил, простите великодушно!

– Ну что вы, Карл Петрович, отсутствие новостей было для меня сущей пыткой. Слуги молчат, Мила, кажется, ничего и не знает…

– Мила?

– Да, мадемуазель Валеева, мой ангел хранитель.

– Что же, раз у вас есть свой персональный ангел, стало быть, я могу быть за вас совершенно спокоен. Честь имею, ваше императорское высочество.

– Заходите еще, не забывайте меня.

– Непременно, Алексей Михайлович, непременно.

Едва адмирал вышел, в палате снова появилась девушка, о которой только что говорили. При взгляде на нее у Алеши на губах невольно появилась улыбка и та с искренней приязнью ответила на нее.

– Как вы себя чувствуете?

– Глядя на вас все лучше и лучше.

– Вы снова смеетесь надо мной!

– Ничуть.

– Право, какой же вы насмешник, ваше императорское высочество.

– Фу, как я не люблю это титулование! Ей богу, Людмила Сергеевна, зачем вы так меня зовете?

– Но как же мне вас называть?

– Да зовите просто – Алешей. Я прекрасно знаю, что меня так все зовут за глаза, включая слуг.

– Хорошо, но если вы будете в ответ звать меня Милой!

– Клянусь, не назвать вас никак иначе!

– Вы опять?

– Да нет же! Ну, разве что чуть-чуть… Лучше расскажите мне, где вы были?

– В палатах тяжелораненых. Все, а в особенности простые матросы очень интересуются вашим здоровьем и искренне обрадовались, узнав, что вам лучше.

– Так уж и обрадовались?

– Представьте себе, Алексе… Алеша, и даже говорят, что если с вами что-то случится, то Россия непременно проиграет эту несчастную войну.

– Бог мой, какой вздор!

– Вы думаете это вздор? Не знаю, но мне почему-то кажется, что они правы и пока вы живы все будет хорошо.